Вслед за «Гарри Поттером» и «Властелином Колец» на экраны кинотеатров вышла ещё одна сказка — «Хроники Нарнии». После «Страстей Христовых» это, можно сказать, второй выход христианства на большие экраны, реванш истины в массовой культуре после «Кода да Винчи» и фильмов Скорсезе.
Приятные мелочи
Зритель, который до похода в кинотеатр прочёл книгу, обычно ожидает увидеть на экране те самые картинки, что вообразились ему при чтении. Тогда, конечно, разочарования не избежать — ведь режиссёр и вся компания киномейкеров видят сказку по-своему. Так что если хотите получить удовольствие от фильма — или не спешите читать книгу, или не настраивайтесь на «свои» картинки. Потому как книга и кино — совершенно разные субстанции. Они отдельно сделаны и живут отдельно.
Кино вышло совсем неплохое, а почему? Во-первых, Эндрю Адамс показал себя хорошим мультипликатором. Во-вторых, создатели фильма внимательно отнеслись к мелочам. Например, в первых кадрах фильма немецкие самолёты летят бомбить Лондон. Кабины самолётов — настоящие (консультировался у специалистов); бомболюки — настоящие (консультировался у специалистов). Детей нашли самых настоящих, а не «причёсанных» фотомоделей. Таких мелочей в фильме множество, и в итоге остаётся приятное ощущение: тебя не дурят!
Кино или мультик?
В 1959 году Льюис был против экранизации «Хроник Нарнии». Он считал, что изображения антропоморфных животных даже на фотографии неизменно превращаются в «шутовство или кошмар». Льюису казалась кощунственной мысль о том, что некий актёр будет играть роль льва Аслана. Идею мультипликационной анимации Льюис рассматривал более снисходительно. Хотя в том же письме восклицал, что в Диснее сочетаются «гений и безвкусица». Кроме того, это упростило бы смысл, заложенный им в произведение.
Разумеется, в то время были одни технические средства, сейчас — другие. Адамс убедительно показал, какие потрясающие картинки получаются, если с толком применить современные технологии.
Фильм снят не точно по книге, а по мотивам сказки, в вольном пересказе. Но, к счастью, без вольной трактовки смысла! (У меня только одно замечание: Эдмунд не был таким уж плохим и несносным с самого начала.) По поводу смысла: отрадно, что создателю фильма удалось точно рассмотреть в сказке и передать в фильме главное — жертвенность Аслана. Кстати, если кого-то смущает это имя, скажу: Аслан — тюркское слово, означает Лев. В книге Откровения говорится о Христе как о Льве от колена Иудина. Этот образ использовал Льюис для своих сказок. Из тюркского это слово перекочевало в турецкий, узбекский и чеченский языки. Так что не спешите верить «знатокам», утверждающим, что режиссёр сознательно сделал выпад в адрес России, употребив чеченское слово.
Сюжет
Жили-были в Лондоне четверо детей. Когда Лондон начали бомбить, их отправили в имение к одному профессору. А профессор оказался писателем — так они попали на страницы сказки.
Начинается история совсем не по-сказочному. За игрой в прятки в старинном доме дети находят шкаф, который как-то «странно себя ведёт», точнее, куда-то ведёт. Через платяной шкаф дети попадают в сказочный мир Нарнии. Кстати, в названии фильма фигурируют слова «волшебный шкаф», что не совсем верно: ведь шкаф-то самый обычный, и только если кто-то очень захочет, он станет волшебной дверью в другой мир.
В Нарнии правит Белая Колдунья, которая установила зиму без конца. Эта зима страшна тем, что в ней никогда не наступит Рождество.
Традиционная силовая борьба добра и зла в сказке — не главное. Да, происходит решающая битва, есть жертвы — убитые и раненые. Но всё в сказке условно, нет потоков крови, как у Толкиена, нет толпы орков. Основная битва Нарнии происходит внутри: с кем ты? С Асланом или Колдуньей? Главная опасность здесь — принять зло за добро. Особенно если тебя ещё чем-то «прикормили» (волшебный рахат-лукум).
И вот появляется предатель, который по законам «древней магии» должен умереть. За него умирает другой, и по законам «ещё более древней магии», о которых Колдунья не догадывается, он воскресает.
В сказке разворачивается спасение Нарнии, которую вот-вот захлестнёт зло. То же самое видим и во «Властелине Колец», при одном различии: у Толкиена зло — внешнее, оно со всех сторон наседает на Средиземье. В «Хрониках» зло — внутри, именно изнутри каждой души Колдунья хочет навсегда заморозить Нарнию.
Три способа написать сказку
Первую книгу — «Хоббит, или туда и обратно» — Толкиен составил из историй, рассказанных на ночь своим детям. Она-то больше других его книг и похожа на сказку. Ушлые книгоиздатели сказали: «Давай дальше!», и тут профессор Толкиен развернулся: с академическим подходом сочинил мегатрилогию. Да, Толкиен писал как христианин, но всё христианство у него оказалось настолько завуалировано, что и самим христианам сложно разобраться. В Санкт-Петербурге вышло интересное издание «Властелина Колец» — перевод с богословскими комментариями в примечаниях. Там всё растолковано и понятно, но это капля в море огромных тиражей.
Льюис же изначально писал христианскую сказку (и не скрывал этого). То есть он писал просто хорошую сказку — как христианин. Он представил, как бы разворачивалось Евангелие в сказочном мире.
Льюис в одной статье объясняет, что существует три способа писать для детей любого возраста. Первый способ: рассказать ребёнку, своему или чужому, историю, посмотреть на реакцию и записать. Так поступил Толкиен, когда писал «Хоббита». Второй способ: проштудировать всю детскую психологию — и на основе полученных знаний написать абсолютно неудобоваримую книгу. Похоже, так Толкиен, знаток всей возможной мифологии, поступил со своей трилогией. Он сделал свой собственный миф в сложнейшем мире, своеобразную сагу о героях. Мне кажется, Толкиен перебдел: получилось хорошо, но немного искусственно. Существует мнение, что между Льюисом и Толкиеном возник спор на этой почве. Толкиен упрекал Льюиса за неосновательность его сказки. Он считал так: если уж что писать, то надо продумать всё, вплоть до языка эльфов. Льюис же возражал, что сказка — это не роман. Читая «Властелина», я пропускал утомительные эссе про особенности хоббитов, бесконечные родословные и т.п., хотя, конечно, допускаю, что кому-то нравится скрупулёзно разбирать происхождение эльфийских фамилий.
Третий способ, которым пользовался Льюис: нужно просто рисовать картинки на бумаге, словами или красками — неважно. Детям нужны картинки, а не романы. Рассказывая о создании «Хроник Нарнии», Льюис писал, что всё началось с образов. Вначале появился образ фавна с зонтиком в заснеженном лесу. Дальше к этой картинке он добавил следующую, и так далее.
Льюис и Толкиен задумывали писать книги о христианстве, не произнося вслух имени Христа. У кого получилось лучше? Не знаю. Когда Толкиен писал «Властелина», общество, хоть и не сразу, но догадалось, откуда ветер дует. Когда произведение попало в наше общество, где большинство народа Евангелие отродясь не читало, а только слышало о нём по телевизору, — надсмысл потерялся. Люди настолько погружаются в этот выдуманный мир, что начинают в него играть (ролевые игры толкиенистов). Мало кто думает о том, что книга Толкиена может что-то означать. В «Хрониках» же христианская идея явно лежит на поверхности, и сказка способна сразу дать ссылку на Первоисточник. Другими словами, можно придумать такую замысловатую аллегорию (Толкиен), что потеряется тот смысл, ради которого она задумывалась. С другой стороны, можно Льюиса упрекнуть в прямолинейности. Но для нас сейчас, когда начали вспоминать, что есть Такая Книга, именно этот вариант кажется самым подходящим.
Друзья-писатели
Но при всех различиях в творчестве двух писателей общего намного больше! Они делали одно дело. Труд их жизни — литературное миссионерство. Конечно, оно было разным; у каждого писателя — свои подходы и приёмы. В обоих случаях есть свои достоинства и недостатки. Их голоса по-разному звучат в разных декорациях.
При жизни писатели очень помогли друг другу. Толкиен помог Льюису прийти к вере, когда тот был атеистом. В письме Льюиса читаем: «Создатель самого большого мифа ХХ века доказывал мне, что христианство — не миф». В творчестве Толкиена Льюис видел пример проповеди художественным словом. В «Хрониках Нарнии» образ Профессора списан с Толкиена. Создатели фильма даже позаботились о внешнем сходстве.
При кажущейся разнице друзья-писатели составили тандем: один написал христианскую сказку для детей, которую читают взрослые, другой написал христианский миф, который полюбили и дети. А нам повезло — мы можем выбирать! Или читать обоих, неважно: главное — результат. Писатели заполнили пробел между христианским и человеческим, Евангелием и неведением, они заселили территорию «Средиземья» христианской культуры.
После сеанса
Посмотрев кино, многие захотят прочесть книгу. Рекомендую читать в переводе Н. Трауберг и Л. Сумм либо под редакцией Трауберг. Ведь «трудолюбивые» книгоиздатели заполняют прилавки сомнительными переводами. Существует прекрасный восьмитомник собрания сочинений Льюиса, который скоро собираются переиздавать.
Хочется верить — зрители, смотревшие кино, задумаются о том, что Аслан уж очень на Кого-то похож, что «где-то мы это уже видели (читали, слышали)». В одной из сказок дети, покидая Нарнию, говорят: «Аслан, неужели мы Тебя больше не увидим?» И Великий Лев отвечает: «Я есть и в вашем мире. Только у меня там другое Имя…»