Евангелие от Иоанна написано последним и содержит, по сравнению с остальными тремя, много нового материала. Автор последнего Евангелия был спутником и очевидцем проповеди и крестных страданий Господа Иисуса Христа. Ему открыты высоты богословия — и, в то же время, глубины человечности. Иоанна называют одновременно Богословом, апостолом любви — и любимым учеником Спасителя.
О евангелисте Иоанне Богослове мы знаем действительно много. Он входил в число двенадцати апостолов и единственный из всех евангелистов был с Иисусом во время всех основных событий, о которых писал. Но имя Иоанна носят и четыре другие книги Нового Завета: Откровение и три послания. Сегодня учёные нередко высказывают сомнения, один ли автор у этих книг, поскольку между текстами есть заметные различия, Откровение даже написано куда более простым и менее правильным греческом языком, чем Евангелие... Да и в древности существовало предание о некотором «пресвитере Иоанне», другом человеке, который мог быть автором Откровения. Еврейское имя Иоанн (оно означает «милость Господня») было вполне распространённым, так что в этом нет ничего удивительного, да и автор книги Откровения говорит о себе крайне мало, по сути дела, мы знаем о нём лишь одну подробность: это откровение было ему явлено на острове Патмос, где закончилась жизнь Иоанна Богослова. Но ведь мог там жить и тот пресвитер?
С другой стороны, ничего нет невозможного и в едином авторстве. Да, автор Откровения явно писал по-гречески хуже, чем автор Евангелия, — так ведь первая книга была написана на десятилетия раньше, чем вторая! За это время евангелист вполне мог изучить этот язык и отточить свой стиль. Да и в любом случае авторство тут не играет первостепенной роли: эти книги в равной мере приняты Церковью как её Священное Писание, и никакого «альтернативного христианства» в одной из них не обнаружится.
Итак, что мы знаем об Иоанне Богослове из Евангелий? Как и его брат Иаков, он был сыном рыбака по имени Зеведей. Иисус призвал братьев, проходя мимо лодки, где они чинили сети после ловли рыбы, то есть занимались самым обычным для рыбаков повседневным трудом. Он призвал их, и они пошли, оставив и лодку, и отца, и сети, требовавшие починки. Казалось бы, неужели нельзя было закончить хоть это дело, не оставлять отца одного? Но это явно было не в их характере: если они что-то выбирали для себя, то сразу и навсегда.
Потому и было у них среди апостолов прозвание «Воанергес» — «сыновья грома», причём назвал их так Сам Иисус. Быстрые и решительные, как молния, они не были склонны к компромиссам. Однажды, например, Иисуса с апостолами неласково встретили в одном самарянском селении. «Господи! хочешь ли, мы скажем, чтобы огонь сошёл с неба и истребил их, как и Илия сделал?» — так обратились они к Учителю. Заметим, что они даже не Его Самого попросили истребить непокорных, они были уверены в собственных силах, вдохновляясь примером пророка Илии. Нужно было только позволение, и Учитель его не дал, потому что Он пришёл не губить, а спасать людей.
В другой раз они же вдвоём, к негодованию прочих учеников, попросили Иисуса посадить их по правую и по левую руку от Него, когда Он воскреснет. Это был очень неподходящий момент для такой просьбы: только что Он предсказал апостолам, что в Иерусалиме Его ждут предательство и мучительная смерть, а затем Он воскреснет. Но сыновья Зеведея услышали только про воскресение: так это же замечательно! Их Учитель победит смерть и воцарится в Израиле, а может быть, и во всём мире — как будет хорошо стать при Нём первым и вторым заместителем, занять самые важные места!
Но Учитель не рассердился, а ответил им: «Не знаете, чего просите. Можете ли пить чашу, которую Я пью, и креститься крещением, которым Я крещусь?» Конечно, они согласились — и вряд ли понимали при этом сами, какие дают обязательства... Речь шла о чаше страданий и насильственной смерти, а вовсе не только о победе. Но даже и такая готовность ещё никому ничего не обещала: «Чашу, которую Я пью, будете пить, и крещением, которым Я крещусь, будете креститься; а дать сесть у Меня по правую сторону и по левую — не от Меня зависит, но кому уготовано», — добавил Он. В Царствии Небесном нет никаких гарантий, никаких заранее утверждённых списков и отдельных дверей для важных персон. Туда приходят не для того, чтобы занять почётное место, а чтобы быть с Тем, Кого любят.
И всё-таки Иисус явно выделял этих двоих из числа прочих апостолов. Вместе с Петром Он брал их с Собой на гору Преображения и в Гефсиманский сад накануне ареста, при них Он воскресил умершую дочь Иаира. Были ли они особенно близки Учителю из-за своей горячности и готовности везде и всегда следовать за Ним, или существовали ещё какие-то причины, мы не знаем.
К тому же Иоанн иногда упоминает себя в Евангелии отдельно как «ученика, которого любил Иисус», не называя, впрочем, себя по имени и не говоря ни разу «я». Только тут нет и тени хвастовства или намёка на своё особое положение: в каждом из этих случаев он рассказывает не о себе, а об Иисусе, о каких-то самых сокровенных словах, которые слышал только он один. Вот на Тайной Вечери Иоанн склонил голову на грудь Иисусу (тогда было принято во время торжественной трапезы не сидеть, а возлежать на широких скамьях, опёршись на руку, так что ближайший ученик легко мог прильнуть к Учителю и услышать самый тихий Его шёпот). И вот Иисус говорит, что один из учеников предаст Его... Кто? Этот вопрос был у всех на устах. Но только Иоанну Иисус дал знак, кто это будет. Видимо, знал, кому можно доверять.
Когда Иисус был распят, ученики разбежались. Их можно понять: всё происходящее совсем не соответствовало их ожиданиям, это было так жутко и так непонятно... Но у подножия Креста стояли Мария, Мать Иисуса, и Иоанн. И с Креста Иисус сказал, что отныне Иоанн будет Ей сыном, а Она ему — Матерью. И действительно, с этого момента Иоанн взял к себе Марию и заботился о Ней до самой Её смерти как сын. Отсюда начинается и сыновнее почтение к Марии всех христиан.
Неужели Иисус любил из всех только одного ученика? Конечно же, нет. Видимо, здесь идёт речь о каких-то особенно тёплых и доверительных отношениях, ещё более близких и глубоких, чем с остальными. В христианстве нет унылой уравниловки, когда всем даётся одна и та же порция, «по минимуму» — напротив, каждый может получить по максимуму, сколько вместит. И если Иоанну было дано больше, чем прочим, значит, он готов был это вместить.
Есть ещё один очень необычный эпизод между Воскресением и Вознесением Иисуса. Явившись ученикам, Иисус предсказал Петру его будущую мученическую смерть. Но Петру всегда хотелось узнать как можно больше, и он спросил Учителя об Иоанне. Ответ звучал так: «Если Я хочу, чтобы он пребыл, пока приду, что тебе до того? Ты иди за Мною». Прямой смысл ответа ясен: незачем узнавать чужую судьбу, надо заботиться о своей. И если бы даже Иоанну было суждено бессмертие на земле — разве это главное для Петра? У каждого своя жизнь.
Но другие ученики поняли это так: Иоанн, в отличие от них всех, не успеет умереть прежде Второго Пришествия Иисуса и встретит Его живым на земле. По церковному преданию, Иоанн был единственным среди апостолов, кто умер своей смертью, причём в старости — остальные апостолы, кроме Иуды Искариота, погибли как мученики. Так что некое особое значение в этих словах всё же было...
Любимый ученик Иоанн стал апостолом любви, как его часто называют. Три послания Иоанна постоянно возвращаются к этой теме, именно там мы встречаем, может быть, самые удивительные слова о любви во всей Библии: Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь (1 Ин. 4, 8); В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх... Боящийся несовершен в любви... не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? (1 Ин. 4, 18–20). Весь смысл христианской жизни состоит для Иоанна в деятельной любви к Богу и ближним, это и есть главная заповедь Нового Завета, а все правила, обычаи и обряды — только её детализация.
Источник этой любви назван в его Евангелии: Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную (Ин. 3, 16). Эту фразу иногда называют «малым Евангелием», потому что в ней в нескольких словах изложен главный смысл воплощения, служения, жертвенной смерти и Воскресения Христа.
Но зачем Иоанн написал своё Евангелие? По преданию, он достаточно долго проповедовал в разных городах Малой Азии, обходясь устными рассказами. Свой текст он записал ближе к завершению своей земной жизни, в конце I века — вероятно, это последняя по времени написания книга Нового Завета. Три других Евангелия (их часто называют «синоптическими») к этому времени были уже давно написаны и хорошо известны... но Иоанн решил дополнить их. Он, конечно, тоже сообщает обо всех основных событиях из жизни Иисуса, но у него очень много своего собственного материала.
Прежде всего, это речи и молитвы Иисуса. Самая длинная из них — прощальная беседа и молитва после Тайной Вечери (главы 14-17-я), где сказано всё самое главное об отношении Господа с Его учениками и о том, как им жить в этом враждебном мире. Многие детали служения Иисуса мы знаем лишь по этому Евангелию. В нём — и только в нём — рассказывается о первом из сотворённых Им чудес — превращении воды в вино на свадьбе в Кане Галилейской (2-я глава). И только в этой книге мы читаем о том, как Иисус омыл ноги Своим ученикам перед Тайной вечерей (13-я глава). Самое высокое богословие сочетается у Иоанна с такими частными подробностями, которые подчёркивают смирение Иисуса, Его готовность служить людям даже в самом простом, обыденном смысле, заботясь о мелочах, которые обычно доверяли слугам. Но нет никаких мелочей для совершенной Любви, явленной в Единородном Сыне.
И только в этом Евангелии мы находим историю о женщине, уличённой в преступлении, за которое по закону полагалась смертная казнь (8-я глава). Иисус предложил побить её камнями — но пусть первый камень бросит тот, кто считает себя безгрешным. И толпа, дышавшая негодованием, постепенно разошлась... Не оправдывая её поступка, не вынося никакого приговора, Иисус подал пример милосердия и снисхождения к грешному человеку — и отпустил её со словами «Иди и впредь не греши».
Но лучше всего известен, конечно, пролог к этому Евангелию, который читается в православных храмах на Пасху: «В начале было Слово...» Этот пролог выражает изначальную веру Церкви в то, что Иисус был не просто ещё одним пророком, проповедником и чудотворцем (таким Его видят, к примеру, мусульмане), но воплощённым Словом Божиим и Богом, Который пожелал стать человеком ради спасения людей. Евангелие от Иоанна с самых первых своих строк — это история именно такого предельного умаления и смирения Бога.
Символом Евангелиста Иоанна служит орёл — птица высокого полёта с очень острым зрением. Разглядеть житейские мелочи можно и вблизи, но только с высоты, при орлином зрении, становятся видны не только каждая из них по отдельности, но и общая панорама, и подлинный масштаб вещей.
