Однажды меня cпросили, что я могу сделать для Церкви. Неплохая идея для статьи! Я собрался с силами и, заварив себе чая, сел за письменный стол. Наступила пауза, время замерло в ожидании шедевра… но ничего не случилось. В голове было пусто. Идея вспыхнула ярким светом, от которого мысли разбежались, как тараканы на кухне. Что я могу сделать для Церкви?

У меня оказалось больше вопросов, чем ответов. А для какой церкви? Для той, что Церковь, или для храма, который я имею в виду, говоря «пойду завтра в церковь»? А может быть, для церкви как храма телесного? Или для той «малой церкви», которую называют семьёй?

После опьянения от воцерковления неизбежно наступает похмелье. Тогда-то и начинаешь задумываться: а где же я очутился? Ну, понятно, в церкви. А какая она, моя церковь? Как я должен оформить отношения с ней?

Что Тебе принесу или что Тебе воздам..?

Перед тем как узнавать, «а что надо?», хорошо бы знать, что я могу предложить. У многих из нас есть определённый багаж знаний, которые доказывают нашу полезность для общества и помогают зарабатывать деньги. Если речь идёт о том, чтобы предложить свои умения и опыт, то наверняка трудностей не будет. Просто подходишь к батюшке и говоришь: мол, я работаю в такой-то фирме, вяжу веники, профессионал, вам это надо? И действуешь в зависимости от ответа. Это не сложно: делай так, как ты можешь, то, что скажут, и будь что будет. Служение храму, конечно же, есть служение Церкви. Это самый простой и всем известный рецепт: позаимствовать у кесаря кесарево и отдать его Богу.

А что ещё? А ещё у каждого из нас в самом внутреннем кармане души есть место, куда не ступала нога человеческая. И там, где-то рядом, аккуратно сложены полуфабрикаты талантов, данных нам от Бога. Это капитал, который надо научиться пускать в оборот. Талант каждого из нас, словно костюм, сшитый под заказ, подходит только нам и никому другому. Он в наивысшей степени индивидуален и уникален, как наша личность и отпечатки пальцев. Поэтому и способ использования талантов, своего рода разработка месторождения, у каждого свой собственный, отличающийся от других. Можно положить свой талант на весы гастронома «начальств, и властей, и мироправителей тьмы века сего», а можно принести на алтарь служения Церкви. В первом случае получишь свою мзду, хотя наверняка обвесят и обсчитают, а во втором принесёшь плод.

Сокровище духовное, от мира собираемое

За счёт огромной массы Солнце притягивает к себе всю солнечную систему. Огромный пламенный шар удерживает планеты вокруг себя, каждую на своей орбите. Ни ближе, ни дальше — строго согласно купленным билетам. Все планеты, которые живут на орбите Солнца, вовлечены во вращение этого могучего ядра. Если в душе православного человека Христос и Его Церковь имеют такой вес, что притягивают к себе все душевные силы и устремления, тогда человек может пребывать в Церкви, оставаясь на том месте, на которое он призван. Чем больше воцерковлённых людей стараются быть представителями Церкви, тем больший суммарный вес будет иметь сама Церковь. И значит, тем больше человеческих душ она сможет притягивать и вовлекать в своё вращение, приводя их ко Христу.

К каждому из нас обращены слова: Вот, Я посылаю вас, как овец среди волков (Мф. 10, 16). Когда человек воцерковляется не с рождения, а в середине жизни, ему зачастую непросто бывает ответить на вопрос: как же мне быть теперь в моём таком знакомом мире, который внезапно оказался чужим? Как оставаться верным своей Церкви, выходя из храма, и не одевать снова те мирские одежды, которые стыдливо снимаем и прячем, входя на порог Дома Божия? Как, возвращаясь в мир после Литургии, не стать овцой в волчьей шкуре?

Если кто-то найдёт для себя способ просто и естественно быть православным в неправославной среде, без лицемерия и манерничанья, то можно считать, что он тоже делает дело Церкви, дело апостолов, посланников в мир. Он приносит Божие Богу. Важно ведь, чтобы Церковь вошла в мир, а не наоборот.

Однако этот путь гораздо сложнее. Как сложнее обработать камень собственного сердца в груди, чем гранитную заготовку в мастерской. Этот путь, путь внутреннего служения, не такой очевидный, как кажется. Потому что здесь не так очевидна причинно-следственная цепочка «затраченные усилия — результат». Её вообще легко не заметить, как легко не замечается Промысл Божий.

Итак, на мой взгляд, есть два пути. Один путь — внешний: предложить Церкви свои силы, время или профессиональные качества, как делали многие святители, философы, писатели и музыканты. А другой — внутренний: жить полноценной церковной жизнью и при этом изо всех сил стараться как можно чаще оставаться православным христианином.

Выходя из храма после богослужения, каждый из нас держит в руках ниточку, которая ведёт к судьбе Церкви. На работе, в семье и среди друзей христианин и его вера являются как бы тонкой иглой божественного шприца, через которую Бог делает инъекцию благодати и любви болеющему миру.

Как правило, чем дольше человек живёт в Церкви, тем больше у него зреет желание чем-то помочь ей. Но при этом каждый сам должен решать, какой путь ему более всего подходит и где он принесёт большую пользу. Решать вдумчиво и творчески. Главное, чтобы человек при встрече с трудностями не переделал бы вопрос «А что я могу сделать для Церкви?» в восклицание «А-а… что я могу сделать для Церкви!» и не махнул бы рукой, опуская руки.

Открытое письмо

Дорогая Церковь!

У меня есть работа, и eю я зарабатываю на жизнь. Я работал и в прошлом году, и в позапрошлом… Но я пишу Тебе потому, что теперь мне хочется поработать во благо, а не за деньги.

Я встретился с Тобой, когда был достаточно молод, чтобы с лёгкостью менять свои устремления, и достаточно стар, чтобы не делать самоцелью просто изменения. Ты казалась мне такой строгой и величественной. Я чувствовал, что внутри Тебя происходит что-то таинственное и удивительное, но не знал, как мне схватить это «что-то» и рассмотреть. Я ходил в Тебе с растопыренными руками, отчаянно пытаясь ловить то, что неприметным образом уловляло меня самого. Я жадно хватал сердцем Твои благовония, как рыба, оказавшись на берегу, хватает воздух раскрытым ртом. Я был в суете мира как рыба в воде, но раз за разом что-то заставляло меня выбрасываться на Твой берег. Пока наконец мои жабры не начали превращаться в лёгкие и я не начал становиться земноводным. Теперь я умею не только плавать в миру, но и передвигаться по твёрдой Твоей земле. Так происходила моя эволюция. А я-то ещё смеялся над стариком Дарвином!

По Твоей земле я передвигаюсь пока неуверенно, на четвереньках, помогая себе хвостом. Но я знаю, что есть те, которые прошли все стадии развития и научились ходить прямо и держать равновесие. Я видел их изображения с нимбами вокруг головы. Наверное, такова конечная цель эволюции человека. А пока…

Я живу хорошо, можно сказать неплохо. А Ты? У нас тут ничего нового — жизнь, смерть и всё такое. Всё как у людей. Я, наверное, говорю глупости, но Ты не сердись — Тебе-то вон сколько лет, а мне…

Ещё я пишу Тебе потому, что многие тут, в миру, отговаривают меня от Тебя, говоря, что Ты перестала быть собой. Что чиновники Твои (здесь не понимают, что это священники) погрязли в деньгах, особенно правящие чины. Они говорят мне: подумай хорошенько, куда ты попал, ведь рыба гниёт с головы! А я знаю, что глава Церкви — Христос, но не знаю, плакать мне в ответ на их слова или смеяться. Наверное, плакать, потому что смех — это оружие здешнего мира.

Не буду скрывать, на меня самого иногда находит отчаяние и сомнение. В одиночку мне трудно одолеть моих врагов. И вера моя настолько слаба, что не может запретить мне слушать «истины», которые вяжут меня по ногам, и увлекаться силой мира, которая вяжет меня по рукам. Понимаешь, умом-то я знаю, что Твоя Истина сделает меня свободным, а Твоя Сила — спокойным. Потому что Твои Истина и Сила — от Того, Кто сказал «Я есмь путь и истина и жизнь». Умом я понимаю, а сердце моё закрылось и никого к себе не пускает. И вот в минуты отчаяния я стою и стучу в моё сердце со своей стороны. Жду — может, оно откроет двери и впустит меня, чтобы я впустил Того, Кто стучит с другой стороны.

В общем, толку от меня, конечно, мало, но Ты помоги мне верить. Жизнь-то вся проходит в липкой тени смерти. От неё никуда не деться. Один старец говорил, что «смерть как нужник: хочешь не хочешь, а идёшь». Но неверующий беспомощен перед смертью, и смертью обесцениваются все дела его. А у верующего есть надежда и упование на Того, в Кого он верит и Кто победил смерть. Неверующий — это смертельно больной, а верующий — смертельно выздоравливающий. Помоги мне быть верующим.