Еще несколько десятилетий назад Православие и рок-культура представлялись явлениями безусловно несовместимыми. Сегодня же, когда вера отвоевывает себе место в душах, многие из тех православных, кто в молодости увлекался рок-музыкой, ощущают некий дискомфорт от осознания того, что они по-прежнему любят музыку своих «шальных» лет. Сможет ли новое поколение воцерковленных людей найти точки соприкосновения между гармонией в душе и тем, что зачастую создавалось при помощи таких богопротивных стимуляторов как наркотики, алкоголь, тщеславие и плотское влечение? Или таких точек не может быть в принципе, и поиск этот — не что иное, как торг за часть души, не отдаваемой Богу?

Стоит вспомнить, что любой новый стиль в рок-музыке всегда создавался как «честная музыка», противостоящая всегда царившей «попсе».

Таким изначально был рок-н-ролл, бунтовавший против сладкоголосых мужских квартетов и певиц «американской мечты». Таким было «британское вторжение», сметающее респектабельных баритонов. Таким был панк, плюющий на отъевшихся к тому времени «рок-звезд». Таким был гранж…

Но в идеологическом наполнении все эти движения объединяло одно — ненависть к «непреходящим» буржуазным ценностям с их культом потребления и выгоды. А в основе этого культа лежал протестантский Иисус Христос, совершенно отличный от истинного Господа Иисуса Христа.

Почти все рок-идолы к моменту своего возвеличивания были практически детьми. Они не могли знать истинных ценностей в окружавшем их мире. Но они их искали. Не потому ли по мере взросления взоры одних устремлялись к «неиспорченному буржуазной цивилизацией» индуистскому и буддийскому востоку (Джордж Харрисон объяснял это примерно так: «Мой бог мне милее, когда я вижу, как добропорядочный христианин, придя домой, методично загоняет в гроб свою жену»), другие спонсировали левые движения (как Джон Леннон), а третьи обличали лицемерие магнатов-телеевангелистов (Фрэнк Заппа)?

Протестантские проповедники не остались в долгу и написали уйму работ, доказывающих, что практически все рок-музыканты были сатанистами — оттого и музыка их была вдохновлена соответствующим персонажем.

Мне кажется, хороший ответ дан в замечательном фильме «Мертвец» бывшего панка Джармуша. Индеец, столкнувшись с протестантским миссионером, заявляет ему: «Иисус, Которого проповедуешь ты, является моим личным врагом». Тот миссионер, кстати, считал своим долгом убить индейца.

Когда Джон Леннон заявлял, что «Битлз» популярнее Христа, то лишь горько иронизировал над миром, потерявшем ценностные ориентиры. И отказ от концертной деятельности с четырехлетним уходом в студийную работу был не чем иным, как попыткой самих «Битлз» остановить безумие битломании.

Когда Мик Джаггер пел «Симпатию к дьяволу», то симпатизировал он булгаковскому Воланду и предпочитал его булгаковскому же Иешуа. А многие ли из нас не симпатизировали Воланду? Для большей части постсоветской интеллигенции он продолжает оставаться кумиром.

Могли ли честные ребята довериться перевранному Христу? Ведь Истинного они не знали…

Не находя ответа, самые неравнодушные (Джимми Хендрикс, Джим Моррисон, Джэнис Джоплин…) сжигали себя в психоделических поисках. Более образованные целиком отдавались «творческой работе» и черпали вдохновение в музыке великих предшественников, открывая новые пласты в творчестве (Фрэнк Заппа, Кит Эмерсон, «Yes», «Deep Purple»…). Традиционалисты возвращались к музыкальным корням (Иэн Андерсон и Ричи Блэкмор). В тех единичных случаях, когда музыканты уходили в протестантизм, музыка неизменно теряла в качестве (Марк Фарнер, Лайэн Патилло). Большинство же, со временем, разменивали свои таланты на блага цивилизации и успокаивались (Пол Маккартни, Род Стюарт и прочие, не счесть им числа).

Но был ли их изначальный протест так уж богопротивен?

Ведь таков был и протест советских рокеров в 80-х против фальши «общества развитого социализма». Более того, люди, посвящающие себя нонконформистским идеалам, сознательно шли на гонения со стороны власти в лице ли начальника ЖЭКа или прокурора. С падением же режима самые «непримиримые» пошли не в сторону либеральных ценностей, а повели свою «паству» (вместе с «Муз-обозом» Ивана Демидова) к истокам. Начиная с евразийских озарений «Калинова моста» и заканчивая нынешними выступлениями Кинчева, Бутусова и др., рок становится самым действенным средством по защите Традиции. А путь традиции — это всегда дорога к Храму Истины. С другой стороны, рокеры никогда не предавали молчанием то, что считали истиной. И, возможно, именно эмоциональный накал рока как раз и уместен там, где речь идет о защите традиции.

Похоже, беда тех англо-американских отцов рока, безвременно закончивших свой земной путь на игле или еще неприглядней, в том, что они не смогли перейти от эмоциональности душевной к эмоциональности духовной. Наши же органично перешли в Православие и тем не просто спасли себя, но и обрели смысл творчества.

Получается, что рок — это не «творение», а уж тем более не «исчадие», а — как любой другой стиль в искусстве — форма или средство. И вопрос лишь в том, в чьих руках.

«Звуковая» сторона Бога так же бесконечна и бездонна, как и любая другая его грань. Джаз и рок обогатили музыку ритмом. Будучи исконно африканским, он-то и усилил ее эмоциональность. Наши протестантские оппоненты решительно отказывают Создателю в правах на эту богатейшую часть этнической культуры, называя ее творением Его противника. Но способен ли тот творить?

Скорее, Господь просто попускает «творчество» ему в угоду. Попускает «творить» тем, кто, получив талант, «лепит» нехитрые мотивчики и тексты, сообразуясь с веяниями века сего. Имя которым «попса».

Те же, кто своим творчеством отрицает служение маммоне, признают, что сами не знают, как рождаются их песни…