Много ли у вас знакомых или друзей, которые живут верой? Не надо делать скидки и поблажки: мы, дескать, не святые и т.п. Есть ли рядом с вами хоть один человек, который живёт Словом Божиим? В прямом смысле этого Слова. Знаю, что некоторые скажут: есть. Вам повезло, но большинству будет нечего ответить. Да, сейчас религиозная оттепель, и вера живёт в душе у многих людей. Но ещё больше тех, у которых она в душе болит. Эти люди очень чувствительны к религиозной фальши, а значит, ко многому из того, что называется «массовой информацией». Просто запретить её нельзя, просто оградить — не получится. Наверное, лучший способ — это создать противовес. Наполнять другую чашу весов.
Начало
Конец Советского Союза ознаменовался появлением на карте мира белого пятна размером с одну шестую часть суши. Очень быстро оно превратилось в чёрную дыру, которая до сих пор не знает, что с собой делать. Советский Союз развалился именно так, как подразумевает глагол «разваливаться». «Крушение империи», «падение режима» — это всего лишь эффектные выражения, придуманные историками, большими любителями эффектов. «Нерушимый» Союз развалился, как недопечённый пирог. Спасатели до сих пор ищут в обломках пропавших без вести.
Как лучше ловить: сетью или на живца?
Власть Советов оставила после себя огромную территорию язычества. Её нужно заново обращать в христианскую веру. Вроде бы намерение благое, но как его лучше осуществить?
При повсеместном насаждении демократии невозможно повторить волевое решение князя Владимира. Теперь только в анекдоте можно пофантазировать: «Согнал как-то мэр своим указом киевлян к реке и говорит…». Да кто же просто так пойдёт? А где рекламная кампания? Массовые акции с концертами популярных звёзд, яркие бигборды «Підтримаємо вітчизняну віру!», лайт-боксы на автобусных остановках…
Карикатура. Но на неё у современного человека условный рефлекс. Он, как взрослый ребёнок, ловится на что-то яркое и шумное. Например, на живца с микрофоном.
В общем, вариант с рекой не пройдёт. Но и рекламную комедию ломать нельзя. Потому что приход человека к вере, мне кажется, — это событие сокровенное и благодатное. Это современное чудо прозрения слепорождённого, которое совершается каждый день. А ещё говорят, что чудес не бывает! Бывают.
Но как подойти к тем, которые убеждены, что «в вашей церкви только бубнят что-то непонятное, надымят повсюду — и всё. Типа уже святые. А мы сами знаем, что надо делать. Надо просто быть хорошим и добрым человеком. Не убивать, не красть много. И всё будет хорошо, и не надо никаких церквей. А духовная пища у нас и своя есть». Что ж, ребёнок, не важно, человек он или народ, как правило, не хочет лечиться. Он хочет жить и считает себя здоровым. Чтобы заставить ребёнка принять лекарство, его обычно неприметным образом добавляют в пищу.
Диета нашего народа проста, как у хищника. Телевидение, музыка, Интернет. Рядом с ними, немного сдав позиции, стоит печатная продукция, написанная прозой. Что такое хорошие стихи и чем они отличаются от песен, наверное, скоро станет окончательно неизвестно. Но если надо достучаться хоть до кого-то, именно эту пищу и необходимо «осаливать». И стараться не предлагать что-то надуманно-выдуманное, предварительно сдув с него пыль.
Карикатуристы
Писать о вере, находясь вне веры, значит обрекать себя на отсебятину. Размышлять о религии, не имея хотя бы первых впечатлений религиозной жизни, значит постоянно придумывать то, чего не знаешь опытно. Но почему-то многие до сих пор считают, что православная вера — это нечто присущее нам изначально. Как пресловутый менталитет, язык и то, с чего начинается Родина. А вывод отсюда простой — значит, её не надо изучать. Действительно, кому это надо — внимательно изучать язык своей страны, её историю. И так всё ясно! А значит, и уважать всё это «рука не поднимается». Человек уважает лишь то, чего не понимает.
Православие входит в число того, что «и так понятно». Не знаю, радоваться этому или нет. Но, по-моему, от этого и появляются во многих газетах и журналах карикатуры на Православие. Потребляя такую информацию, люди могут спокойно рассуждать о делах Церкви, будучи искренне уверены, что за вход на богослужение в храме берётся плата. И это не их вина. Просто они черпают сведения из вымышленного информационного пространства. Они не знакомы с Церковью лично, но знакомы с её отражением в кривом зеркале светской хроники. А там всё как в чёрно-белом кино — какими бы яркими красками ты ни сиял, будешь либо чёрным, либо белым. В крайнем случае, приобретёшь «насыщенные оттенки серого».
Грустно, что мы, так страстно ругающие методы «совковой пропаганды», постепенно скатываемся до уровня лучших образцов советских эвфемизмов. Как, например, вот этот, образца 1981 года, когда «киевлян и гостей города» приглашали посетить «историко-культурный заповедник „Киево-Печерская Лавра“». Полюбоваться её «архитектурным ансамблем» и фресками, «в исполнении которых, по мнению учёных, мог принимать участие великий художник Киевской Руси Алипий». Тот самый преподобный Алипий Печерский, писать иконы которому помогали Ангелы.
Так всё же рак или рыба?
Известный приём, помогающий избежать категоричных оценок, — написать в конце статьи примерно так: «Прочитав всё написанное мною, я задумался: а не слишком ли резки мои суждения? Ведь если разобраться, то…».
Так вот, прочитав всё написанное мною, я задумался. А может быть, не нужно так ополчаться на неумелые статьи на церковную тему в светских изданиях? Может, на безрыбье и рак рыба? Может быть, когда встречаешь откровенные «ляпы», сетовать нужно лишь на недостаточно ответственный подход автора, а не на умышленную провокацию? Перед тем как писать на незнакомую тему, всего-то и нужно — разложить по разным полочкам хотя бы основные термины и понятия! Ведь если я пишу статью о пассажирской авиации, то позабочусь о том, чтобы узнать, чем отличается проводник от бортпроводника. А если я перепутаю их, то получится карикатура. Почему же к терминам пассажирской авиации относятся аккуратно, а к церковным — нет? Помню, как одна журналистка «Газеты по-киевски» написала: «Он не смог устоять перед искушением умыть лицо водой из святого источника». Почаще бы нам побеждаться такими «искушениями».
Должен ли пишущий отвечать за личную правдивость своих слов? Или же достаточно просто писать по заказу — партии, правительства, идеологии, модных веяний, мнения своих друзей и окружающих? Хочется категорично ответить: «должен», но пусть каждый решает сам. Известный стилистический приём, о котором было сказано выше, как раз и направлен на то, чтобы спрятаться и переложить всю тяжесть выбора на читателя.
Но всё же хотя бы в одном я не стану прятаться. Для меня очевидно то, что писать о Боге надо изнутри собственного и живого опыта веры. Даже если это опыт болезненных сомнений и борьбы, а не только радости. Надо, чтобы всё было честно.
Каждая честная книга или статья может стать дверью для многих других книг, статей, стихов и их авторов, которые ищут свой путь к Богу. И чем больше будет хороших примеров, тем сильнее захочется делать ещё лучше. А иначе мы так и будем жить, считая Пасху всего лишь «святом з нагоди Світлого Христова Воскресіння».
