Рынок. Суета. Люди, как муравьи, бегут по своим делам, не замечая никого вокруг.
Мне пять лет, идём с мамой из садика домой. Крепко держусь за мамину руку — страшно её отпустить и потеряться в толпе. Возле одного из киосков мама останавливается, чтобы купить овощи, а мой взгляд цепляется за привлекательную игрушечную лошадку в киоске напротив. Не замечаю, как отпускаю родную руку и топаю в сторону желаемой цели. Шаг, другой, и лошадка уже очень близко. Но спохватываюсь, тянусь к маме и понимаю, что её рядом нет.
Оглядываюсь по сторонам. Люди движутся сплошным потоком, в котором нельзя толком ничего разглядеть. Все киоски выглядят как один — возле какого я оставила маму? Сердце колотится, ладошки потеют. Всё в груди больно замирает от ужаса. Слёзы застилают глаза. Я её больше никогда не найду! Бегу, но поток людей бросает меня из стороны в сторону. Ничего не вижу, потому что рыдаю взахлёб. Где мама? Где мама?!!
* * *
Моя жизнь изменилась после одного Причастия.
Готовиться к этому таинству всегда было для меня сплошной мукой. Я не разбирала слова молитв, и мне становилось плохо уже к середине правила. Поэтому причащалась раз в двенадцать месяцев после «ненавязчивых» уговоров родителей.
Четыре года назад мы гостили у родственников. Когда дядя Серёжа спросил, почему бы мне не причаститься в это воскресенье (а был уже вечер субботы), я немного растерялась, а затем побледнела, вспомнив, сколько молитвочек нужно будет прочитать. После дядиных слов «да что там читать! Максимум минут сорок» растерянность моя не прошла, но я всё же почему-то решила попробовать. И каким-то необъяснимым образом впервые в жизни вчитывалась в каждое слово канонов и Последования ко Причастию с неутолимой жаждой. Время пролетело быстро, усталости совершенно не чувствовалось.
Утром поехали в церковь. Самый обычный, небольшой деревянный храмик. И именно там произошло что-то невероятное. Как правило, мне всегда было сложно стоять на службах, а в этот раз даже забыла, что стою. Вслушивалась в пение хора и удивлялась: «Как я раньше таких слов на богослужении не слышала, ведь с детства хожу в храм?».
Хотя все молитвы ко Причастию я вычитала, но всё равно даже не надеялась, что меня допустят — ведь не полностью подготовилась и на всенощной не была. Но решила хотя бы спросить у священника, а там уже как благословят. После исповеди задаю свой вопрос, батюшка неожиданно улыбается и говорит: «Причащайся!».
Впервые в жизни появилось чувство какого-то необъяснимого трепета перед Чашей. Впервые пришла мысль о том, что недостойна к ней подходить, и в то же время поражала милость Господа, что Он принимает меня со всей моей немощью и неготовностью.
После литургии к внутреннему трепету добавилась тихая, мирная радость. Казалось, что бушующее море души успокоилось и над горизонтом взошло солнце, согревая всю меня своими лучами. Я не понимала, что происходит, потому что ничего подобного раньше не испытывала. Говорить не хотелось, казалось, что со словами радость иссякнет. А когда кто-то рядом произносил имя Господа, внутри всё ликовало. Не покидало ощущение, будто каждый листик вокруг шуршит вместе с ветром слова молитвы: «Слава Тебе, Боже! Слава Тебе, Боже! Слава Тебе, Боже!».
Весь день дядя с тётей возили нас по святыням Киева, и никогда ещё я не была так счастлива посетить столько храмов и монастырей. Ничего больше и не хотелось — только бы побыть с Господом ещё чуть-чуть! Помню, тогда искренне удивилась: «Как я раньше не знала, что с Богом так хорошо?».
Приехав домой, не могла приняться за обычные дела, телевизор вообще выглядел как странный инопланетянин. Было чёткое желание пойти и прочитать вечернее правило. Впервые в жизни. Раньше меня и силой не заставишь к молитвослову прикоснуться, а тут вдруг каждое слово казалось таким сладостным! В ту ночь я хотела побыстрее заснуть, чтобы проснуться утром и опять помолиться.
Так продолжалось около недели. Молитвы лились из сердца, Новый Завет читался взахлёб. Я не могла дождаться минуты, когда управлюсь с делами по дому и наконец закроюсь в комнате, чтобы насладиться словом Божиим. Поститься было легко. Казалось, теперь так будет всегда!
Но как необъяснимым образом трепетная радость пришла, так в какой-то момент вдруг стала слабеть, и в конце концов настал момент, когда появилось то самое чувство — как тогда в детстве на рынке. Отчаяние, оставленность: где Бог? Вот, только что меня крепко держали за руку, вели в нужном направлении, укрепляли, баловали, а тут неожиданно рука пропала, и нигде её нет, и кажется, что я больше никогда её не найду. Хотя сама ведь эту руку отпустила, отвлёкшись на что-то другое, показавшееся на время привлекательным.
Я не понимала, что происходит. Почему совсем недавно молиться было так легко, а теперь приходится ежедневно себя понуждать, а мысли вообще не удаётся собрать воедино? Почему тогда весь пост могла есть один рис с изюмом и на сырники даже смотреть не хотелось, а теперь нужно постоянно себе напоминать, что пощусь? Почему сердце больше не трепещет, когда слышу имя моего Господа?
Вопросов было много. И я стала искать ответы. У кого-то из святых отцов прочитала, что благодать рано или поздно обязательно отойдёт. Это нужно, чтобы человек показал верность Господу, и если останется верным, то милостивый Бог даст ещё большую благодать. Говорилось и о том, что Господь забирает благодать только тогда, когда человек готов сам немножечко потрудиться. Но так бывает у святых, а я обычная девочка. И когда кажется, что Господь отходит, у меня начинается паника — как у того маленького ребёнка, который потерял маму.
Но разве Бог может нас потерять? Ведь Он всегда рядом, и у Него всё под контролем. Значит, моё состояние оставленности Он тоже контролирует, и мне это для чего-то нужно?
И тогда вспомнился ещё один образ из детства. Как-то в христианском лагере нам рассказывали про Христа и доверие Ему. Чтобы мы лучше поняли, как это — доверять Господу, нам предложили упражнение в игровой форме. Мы весело побежали в сторону футбольного поля к высоким трёхъярусным трибунам, выстроились в два ряда напротив друг друга и крепко сцепили руки. Получился такой длинный «ковёр» из рук. Упражнение состояло в том, что нужно было по очереди становиться на трибуну и падать спиной назад.
«Вас обязательно поймают, бояться нечего!» — сказали ведущие и первыми показали пример. Высокий мужчина забрался на трибуну полтора метра высотой, повернулся к нам спиной и упал на наши руки. Удержать его не составило никакого труда, потому что вес тела равномерно распределился на руку каждого. Мы убедились: риска нет, тебя точно поймают.
Но когда сам стоишь на высокой трибуне спиной назад, и тебе нужно «просто расслабиться» и упасть, всё оказывается не так просто. И ведь ты видел уже, как ловко падают другие, как их каждый раз ловят, но, стоя наверху, чувствуешь, как сердце предательски топчет рёбра от страха. И всё же решаешься на этот шаг, падаешь... и тебя подхватывают надёжные руки.
Теперь этот образ меня не покидает. Действительно, почему мне так сложно просто довериться Богу? Ведь я знаю, что Он всегда держит Свои руки наготове и ещё ни разу меня не подвёл. Он всегда верен, хотя я постоянно трушу, не доверяю, сомневаюсь. А Он терпеливо ждёт. И как бы далеко я ни убегала за очередной приглянувшейся «лошадкой», каждый раз откликается на мои рыдания, находит и, несмотря ни на что, ведёт меня Домой.
