Умереть в сапогах

Никогда не хотел быть военным. Попав в армию, я тяготился службой, тяжело привыкал к незнакомому коллективу и всегда ощущал своё одиночество, вплетённое в строевые занятия, боевые дежурства и наряды по столовой. Постепенное мелькание дней под сорокаградусную российскую жару и острую, как нож, подмосковную вьюгу казалось мне бесконечным, как дни рабов на галерах или ночи неизлечимо больных в туберкулёзном диспансере.

Как-то я зашёл в спортзал при нашей части и увидел там, в качалке, огромного ефрейтора, выжимающего штангу весом больше сотни килограммов. Он приходил сюда регулярно, начальство доверяло ему ключи от зала и позволяло пропускать всякие там спортивные кроссы и политзанятия. Вот кто чувствует себя вольготно на армейской службе, — подумал я. Сам себе хозяин. Настучит по голове любому казарменному придурку. Вот кому армия — мать родная.

Но как-то ефрейтор сел на лавку, вытер пот огромной ладонью и обратился ко мне с совершенно детской интонацией:

— Веришь, если бы сейчас сказали: иди домой, свободен — я бы в этих трусах, ничего не взял с собой, — вышел бы отсюда и пошёл пешком... Побежал бы...

Он оказался таким же, как и я, — вырванным из привычной гражданской жизни с папой, мамой и до боли знакомым пейзажем за окном.

При всём неприятии казарменных будней офицеров я уважал. В них была спокойная мужская сила. Даже когда они пили спирт и отдавали приказания заторможенными голосами — я всё равно чувствовал эту силу. Благодаря ей все, кто приходил сюда воевать, оставались в этих снегах навсегда, или, если повезёт, уносили ноги и объясняли потом внукам, с кем им никогда не стоит воевать.

Как ни странно, меня, совершенно неармейского человека, всегда трогала одна процедура — развод части на плацу. Офицеры в парадных мундирах, солдаты в серых «п/ш» (полушерстяные кители — зимняя форма одежды) проходили под команду «смирно» перед трибуной, где, приложив руку к козырьку фуражки, застыл командир части. Звучал марш «Прощание славянки», и мы были единой семьёй, готовой на любые испытания ради защиты тех, кого мы любим, тех, кто остался дома.

Наверное, это чувство не имеет временнóй привязки — солдат, толкающий свою сорокапятку к безымянной высоте в сорок третьем году, тоже чувствовал себя частицей огромной армии, которую невозможно победить.

Я вспоминаю, как много позже, уже на гражданке, отслужив срочную службу, я первый раз сдавал кровь. Это была увлекательная процедура. Дело в том, что мой отец не выносил вида крови — он падал в обморок. Когда я попал в травматологию с переломами руки, он долго не мог меня навестить — боялся, что упадёт в обморок при виде перебинтованных пациентов нашего отделения. Мне его чувствительность передалась по наследству. Но частично. Сдавая кровь на анализ, я старался не смотреть на шприц и завести разговор с медсестрой на какую-нибудь отвлечённую тему.

Когда в Ионинском монастыре после традиционного чаепития по четвергам объявили, что нужен донор для онкобольного мальчика, я решил попробовать сдать кровь — если совпадёт группа. В следующую секунду координатор базы доноров сказала — вторая положительная. Это была моя группа.

Итак, мне предлагалось попробовать сдать 300 граммов плюс тридцать на анализ — итого 330 граммов. Для того чтобы их влили другому человеку с целью продлить его жизнь. Я собирался не перевести старушку через улицу, не бросить рубль в банку нищему, не совершить какое-либо другое доброе дело. А буквально — отдать ближнему часть своей крови. Это была жертва, реальность которой невозможно отрицать, как невозможно отрицать стеклянный сосуд со стаканом крови, только что выкачанной из твоей вены.

Я попросил медсестру — пожилую армянку — поговорить со мной во время процедуры. «Зачем?» — удивилась она. — «Ну, я не очень хорошо переношу сам процесс». — «А почему вы не сказали? Вам нельзя сдавать кровь!»

Я еле-еле её успокоил, лёг на кушетку и просунул руку в окошко, где меня уже ждали резиновый жгут и шприц. Медсестра открыла бутылёк с нашатырём и помочила в нём ватку. На всякий случай. Я работал кистью, болтал с медработником, потом минут двадцать лежал, зажимая локтём проспиртованную ватку.

Когда я ехал домой сорок пятым маршрутом, люди в автобусе оглядывались, замечая ватку на моей руке. Глупо отрицать, что мне это было приятно. Я чувствовал себя солдатом после ранения, полученного в бою. Я вспомнил, что мне сказал врач в регистратуре, когда я назвал фамилию мальчика, для которого пришёл сдавать кровь: «А они только что ушли с мамой. Они готовятся к операции, и мама сказала, что доноров нет, — они никого в Киеве не знают».

Это была неправда: один донор был — это я. Я несколько лет хожу в церковь и знаю, кто радуется, когда нет доноров. Когда нет доброго слова для впавшего в уныние. Нет денег на лекарство для больного. Нет письма для ждущего весточки отца. Всем этим проявлениям нелюбви радуется тот, кто не знает, что такое любовь. Радуется лукавый.

Его расчёт в случае с этим мальчиком был предельно прост. Они с мамой приехали в Киев — у них нет знакомых, чтобы сдать кровь. У мамы, возможно, нет денег на донора. Правда, остаюсь ещё я, человек, который услышал объявление. Но... человек, который боится вида крови. Которому нет никакого резона отпрашиваться с работы, вставать пораньше и пилить на другой конец города, чтобы лишиться 330 граммов собственной крови.

Я ехал в маршрутке, чётко осознавая, что обломал его. Того, кто построил целую цепочку неблагоприятных обстоятельств, конечным звеном которой была одна фраза: «А мама сказала, что доноров нет...» Мой поступок казался мне метким выстрелом. Удачной пулей, выпущенной снайпером. Бомбой, упавшей на вражескую позицию. Я понимал, что во всемирной борьбе добра и зла, ведущейся с сотворения мира, этот эпизод был маленьким, крошечным фрагментом. Боем местного значения. Испачканной грязью сорокапяткой, которую тянет на высотку обессилевший солдат с одной только целью — успеть поставить её на прямую наводку и остановить танк, ползущий сюда же, но с другой стороны. И этот бой местного значения я выиграл. Я не знал, что происходило в этот момент на всём театре военных действий. Я никак не мог на него повлиять. Но на моём отрезке фронта горящий танк сползал вниз, лязгая перебитыми гусеницами. Я ощущал себя частицей огромной армии, ведущей бои по всему фронту. Некоторых солдат я знал в лицо. Девушку — координатора базы доноров. Ребят, которые ездят в детский дом и занимаются в изостудии с детьми, больными раком...

Война. Весь мир в состоянии непрерывной войны. На территории, где правят корысть и самолюбие, всегда будет не хватать крови для операций. Денег для стариков. Ласки для сирот. Потому что приказы, которые отдаёт источник всех этих «ценностей», убивают в нас любовь. Каплю за каплей.

Но я понимал и другое: весь мир, построенный на выгоде и корысти, бессилен перед теми, кто подчиняется приказам Богочеловека, опрокинувшего столы торговцев в храме.

Я вспомнил Послание к Ефесянам апостола Павла. Он писал его, находясь в заточении. Апостол смотрел на римского солдата, стоящего в карауле, и в его уме рождались военные аллегории: Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней диавольских, потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной. Для сего примите всеоружие Божие, дабы вы могли противостать в день злый и, всё преодолев, устоять. Итак, станьте, препоясав чресла ваши истиною и облекшись в броню праведности, и обув ноги в готовность благовествовать мир; а паче всего возьмите щит веры, которым возможете угасить все раскалённые стрелы лукавого; и шлем спасения возьмите, и меч духовный, который есть Слово Божие.

Я никогда не хотел быть военным. Но я просто не понимал — кто, с кем и против кого воюет. Когда человек приходит к пониманию собственной греховности, начинается борьба с лукавым и его бесами внутри себя, в собственной душе. Затем, став хозяином собственных мыслей и поступков, христианин начинает преследовать врага повсюду. Это постоянное состояние войны. Состояние подвижничества.

На Диком Западе о человеке, готовом идти до конца, говорят: «Он умрёт в сапогах». То есть ему не суждено умереть в постели, тихо погаснув от болезни. Он умрёт в сражении. Или по дороге в новые земли.

Воин всегда в пути. Всегда в сапогах. Да и после смерти — зачем их снимать, ведь нужно идти на Страшный Суд. Там можно будет узнать истинную ценность твоих земных поступков и наконец увидеть Главнокомандующего.

Ранее опубликовано: № 3 (39) Дата публикации на сайте: 10 Сентябрь 2009

Дорогие читатели Отрока! Сайт журнала крайне нуждается в вашей поддержке.
Желающим оказать помощь просьба перечислять средства на  карточку Приватбанка 5457082237090555.

Код для блогов / сайтов
Умереть в сапогах

Умереть в сапогах

Александр Иваницкий
Журнал «Отрок.ua»
Я собирался не перевести старушку через улицу, не бросить рубль в банку нищему, не совершить какое-либо другое доброе дело. А буквально — отдать ближнему часть своей крови. Это была жертва, реальность которой невозможно отрицать, как невозможно отрицать стеклянный сосуд со стаканом крови, только что выкачанной из твоей вены.
Разместить анонс

Комментарии

Результаты с 1 по 17 из 17
15:00 25.08.2010 | Марина
Я несогласна с последним комментарием. Интересно, какие это обряды вы называете бессмысленнми? Без церковных таинств не разгребешь тот хлам в душе, который не пропустит даже мысли про бескорыстное доброе дело. А земля русская возникла из православной веры, которую вы автору статьи вменяете за вину, на ней только и держится.
В 1941 году наша армия тоже была не готова, не обучена, но вышла победителем, потому что не всю веру уничтожили советские идеологи.
Про офицеров у вас тоже какое-то странное представление - это я вам говорю, как дочь офицера и как прихожанка храма, в котором настоятель бывший летчик-истребитель.
17:23 22.08.2010 | Гигорий
Написано здорово, у парня определенно есть талант. Я верю что добрые дела можно совершать и без убеждения, что совершаешь их вопреки "Лукавому, который радуется". Жалко что молодой мозг этого человека так затуманен верой, хотя и здорово, что эта вера ведет его на преодоление самого себя, своих страхов. Главное, что силы свои он тратит не на бессмысленные обряды в церкви, а на реальные дела. К сожалению стоит признать, что армия наша - это коллос на глиняных ногах, две трети ресурсов армии идут на собственное поддержание. Солдаты неумелы и плохо обучены, офицеры, брошенные государством, не видят смысла в этой службе и своей жизни, и просто спиваются. Хорошо что у нас есть пока силы на последний удар, на этом и держится земля русская. А когда приедет он, последний день, сапоги уже никому не понадобятся.
10:19 16.05.2010 | intel
Очень хорошая статья. Вполне мужская: именно мужчин отличает чувство и сознание собственной ответственности за судьбы мира, способность обоснованно обобщать и видеть в единичном факте глобальную тему.
15:04 22.12.2009 | Вадим
Хорошая статья,спаси Бог,но такое впечатление,что ее писала девушка.Как-то сильно раздушевно,по-женски.
А вообще спасибо за статью.
09:09 30.09.2009 | Ксения
Спаси Вас Бог!Нужная информация!
13:42 28.09.2009 | Николай Б.
Хорошая статья. Я удовлетворён.
17:42 27.09.2009 | Анастасия
Спасибо за статью. Простыми, близкими к сердцу каждого словами Вы говорили об особенно важных, глубоких вещах. Мне кажется, что каждый человек, готовый стать на "фронт" против нечистого, должен чуть ли не наизусть выучить статью, и, поднимая голову, делать первые шаги для настоящей борьбы. Спасибо!
14:07 25.09.2009 | Светлана
Не пойму, в чем смысл цитаты И.Брянчанинова? В том что автор само-любуюется, само-восхваляется, само-.... Но ведь это страницы журнала, а не частная беседа с каким-то хвальком. Это достойный пример для подражания. Я,например, причаститься не могу по благословению - все наваливается. Человек же смог свернуть горы, без преувеличения. Значит и мы сможем. Ведь тот кто хочет сделать ищет пути преодоления, а тот кто не хочет делать ищет причины для оправдания. Великолепная, потрясающая статья. Я очень нуждалась именно в ней - нет ничего невозможного для помощи Божией. Невозможное человекам - возможно Богу. Спаси Господи, Александра. Так держать.
09:13 18.09.2009 | Жанна
Дам почитать сыну.
Автору -признательность и уважение за порядок в мыслях и духовный настрой.
15:59 17.09.2009 | Андрей
Причем тут восторги собственными подвигами? Статься написана не для восторгов, а для читателей. Это еще один "меткий выстрел" автора.
13:52 16.09.2009 | Николай
Да, восторги собственными подвигами выглядят малость подозрительно. Хотя может и к лучшему что автор не играет в смиреннословие как это случается с некоторыми православными неофитами. Но хрен редьки не слаще.
14:14 13.09.2009 | Андрей
Святитель Игнатий (Брянчанинов):

"Подающим милостыню
Господь заповедал
подавать ее втайне;
упражняющимся в молитве
повелел молиться в
уединении замкнутой
клети; постящимся
повелел скрывать
пощение. Добродетели эти
должны быть совершаемы
единственно с целию
угождения Богу, с целию
пользы ближнего и души
своей. Не только от взоров
человеческих должно быть
утаено наше духовное
сокровище, но и от
собственной нашей шуйцы.
Похвала человеческая
окрадывает наши
добродетели, когда
совершаем их явно, когда
не стараемся скрывать их, -
и мы неприметным образом
увлекаемся к
человекоугодию,
лукавству, лицемерству.
Причиною этого -
повреждение наше грехом,
болезненное состояние
душ наших. Как недугующее
тело нуждается в
осторожности от ветров,
холода, различных яств и
напитков, так и
недугующая душа
нуждается в
многообразном хранении.
Охраняя наши добродетели
от повреждения похвалами
человеческими, мы должны
охранять их и от живущего
в нас зла, этой шуйцы
нашей, не увлекаться
помыслами и мечтаниями
тщеславными, тщеславною
радостию и тщеславным
услаждением, которые
являются в нас по
совершении добродетели,
отнимают у нас плод ее."
Помолитесь за меня.
15:21 11.09.2009 | Ирина
Хорошая воинственная статья!:)))
Да спасет вас Господь!
10:07 11.09.2009 | Галина
До слез тронуло...самая суть христианства раскрыта..Спаси Господи, автора!
09:16 11.09.2009 | Yarick
Спасибо за хорошую статью
08:45 11.09.2009 | Рустик
Хорошая статья, спасибо.
04:48 11.09.2009 | Swetlana
Спаси Господи автора за статью! Очень впечатлило! Отдавая свою кровь человек отдает часть себя во имя жизни и любви к ближнему. Думаю, что воины (и воины Христовы), и доноры наиболее полно исполняют закон Христов: возлюбив Бога, от полноты любви (Бог есть Любовь)возлюбили ближнего...Есть над чем задуматься, чему поучиться и посмотреть на себя со стороны! Спасибо еще раз!

Добавить Ваш комментарий:

Ваш комментарий будет удален, если он содержит:

  1. Неуважительное отношение к авторам статей и комментариев.
  2. Высказывания не по теме, затронутой в статье. Суждения о личности автора публикации, выяснения отношений между комментаторами, а также любые иные формы перехода на личности.
  3. Выяснения отношений с модератором.
  4. Собственные или чьи-либо еще стихотворные или прозаические произведения, спам, флуд, рекламу и т.п.
*
*
*
Введите символы, изображенные на картинке * Загрузить другую картинку CAPTCHA image for SPAM prevention
 
Дорогие читатели Отрока! Сайт журнала крайне нуждается в вашей поддержке.
Желающим оказать помощь просьба перечислять средства на карточку Приватбанка 5457082237090555.
Отрок.ua в: