Почему священники ездят на дорогих машинах, почему некоторые батюшки выпивают, почему Церковь всё запрещает? Подобные вопросы и претензии приходится часто слышать любому христианину, который живёт среди неверующих и не скрывает своих убеждений. На все упрёки сомневающихся можно найти ответы. Но пытаться защищаться — всегда проигрышный вариант. Церковь свята и непорочна — об этом говорит и Писание, и Предание. Все упрёки в её адрес происходят не от того, что человек что то увидел, а от того, как он посмотрел.

Для того чтобы упрекать Церковь, нужно сначала разобраться, кто и зачем упрекает. Подавляющее большинство людей, далёких от Церкви, совершают в своей жизни множество грехов, но не считают себя людьми безнравственными. Достаточно спросить — соблюдаете ли вы заповеди? И выяснится, что человек, конечно, заповеди соблюдает, но помнит только две — не убий и не укради. Другие заповеди считаются необязательными, а напоминание о правиле «не прелюбодействуй» вообще вызывает нервный смех. Хотя именно в семейной жизни наше общество наиболее далеко отстоит от евангельской морали. Каждый день в стране регистрируется около 90 браков и около 50 разводов, то есть больше половины новых семей очень быстро распадаются. Другой пример: все признают, что пьянство — зло. Но признают только теоретически. Каждый день в стране от болезней, вызванных алкоголем, умирают около 47 человек. Всё это официальные данные Госкомстата.

Поэтому когда неверующий упрекает христиан или священнослужителей в том, что в Церкви что то не так, это выглядит, как если бы больной СПИДом стал смеяться над другом, подхватившим простуду. Да, у нас, в Церкви, есть и праведники, и грешники. Но разница — в масштабе и глубине болезни. Священник, который взял деньги за совершение обряда, иной впечатлительной барышне покажется бесчеловечным. А на деле может оказаться, что на совести этой дамы — убитых детей больше, чем жертв у маньяка. При этом сами убийства для спокойствия совести она будет называть не абортами, а вакуумом.

Церковь даёт человеку единство с Богом. С самым Святым и Непорочным Существом в мире. Поэтому, приближаясь к Нему, нужно хотя бы помыть руки и очистить душу — признать свои ошибки и грехи. А потом уже судить кого либо. Если хватит дерзости.

Листовка не для слабонервных

Однако упрёки всё равно звучат. Один православный сочинил довольно едкую листовку, где в юмористической форме приводятся наиболее распространённые отговорки, которыми обыватели оправдывают своё прохладное отношение к Церкви.

В каждом пункте листовки — обличение стереотипа о Православии. Автор подводит к мысли — если человек видит негатив в Церкви, ему нужно не требовать изменить Церковь, а промыть глаза.

Несколько лет назад автор этих строк участвовал в акции по раздаче таких листовок. Для того чтобы не давать листовки кому попало, мы с друзьями решили раздавать их как раз тем, кого можно считать «сомневающимися», — тем, кто приходит на Пасху. В сам день великого Праздника мы и организовали акцию по раздаче этих листовок. Оказалось, многие реагируют крайне болезненно — им неприятно читать упрёки в собственной лени. Ведь, приходя в храм, большинство людей считают, что они сделали некое одолжение — ладно, так и быть, признаю, что Бог есть, и попробую выполнить несколько несложных обрядов для успокоения своей совести. Кстати, именно из этого настроения рождаются истории о «злобных старушках» в храмах, которые поправляют неправильно перекрестившихся прихожан. Если прийти в Церковь не в настроении «я, так и быть, приду», а с просьбой ко Христу сделать меня нормальным человеком, то любые упрёки (как окажется потом — вполне справедливые) будут восприниматься иначе.

10 причин, по которым я не умываюсь

1. Меня заставляли умываться в детстве.
2. Те, кто умывается, — лицемеры; думают, что они чище других.
3. Не могу решить, какое мыло лучше.
4. Когда‑то я умывался, но потом мне это надоело.
5. Я умываюсь только по большим праздникам — на Рождество и Пасху.
6. Никто из моих друзей не умывается.
7. Начну умываться, когда стану старым и грязным.
8. У меня нет времени на умывание.
9. Зимой вода слишком холодная, а летом слишком тёплая.
10. Не хочу, чтобы на мне зарабатывали производители мыла.

Коммерческая организация

Увидев «прейскурант» на церковные требы, часть людей приходит к простому выводу — это не храм, а религиозный супермаркет. Тут всё продаётся и покупается. Более грамотные вспомнят при этом даже эпизод из Евангелия, когда Христос изгоняет торговцев из Храма.

Однако у этих «ценников» есть два достаточно серьёзных объяснения. Первое — это просто изменение формы древней традиции. Верующие всегда жертвовали храму — кто десятину, а кто — сколько мог. Но ещё в XIX веке натуральный обмен занимал значительную долю по сравнению с денежным оборотом. Крестьянин и даже горожанин дореволюционных времён мог пожертвовать священнику хлеб, курицу или любые другие продукты — просто потому, что он сам выращивал хлеб или разводил кур. Современный горожанин может пожертвовать только деньги — в обществе, где натуральный обмен уже полностью замещён деньгами, даже пожертвование будет выражаться в денежной форме.

Кроме того, «ценники» многим нужны. Часть людей, которые приходят в храм, просто требуют, чтоб им чётко указали — «сколько стоит треба». Формулировка «пожертвуйте сколько сможете» их только раздражает. Угодить всем невозможно. Если убрать все «ценники» — будут упрекать в том, что непонятно, что сколько стоит. Если поставить — скажут, что здесь всё продаётся.

Молитва менеджера

Другой распространённый стереотип — Церковь осуждает славу, богатство и успех. Именно так может показаться на первый взгляд. Однако история христианства доносит до нас удивительные примеры. Многие святые были чрезвычайно популярными в народе людьми, другие достигали высокого общественного положения, больших воинских званий. Некоторые даже распоряжались миллионными состояниями. Но главный парадокс состоит в том, что все эти почести получали те, кто меньше всего к ним стремился.

Житие Филарета Милостивого изображает его сначала как настоящего современного олигарха: «Были у него и многочисленные стада и сёла, плодоносные нивы и изобилие во всём; сокровищницы его были полны всяких земных благ, и многое множество рабов и рабынь служили при доме его». Однако всё, что имел, святой потратил на благотворительность.

Святой Варсонофий Оптинский на момент своего поступления в монастырь (в 46 лет) был полковником Оренбургского казачьего войска и старшим адъютантом штаба Казанского военного округа. Святой Евстафий Плакида занимал в современной ему (II век) римской армии должность, аналогичную современному генералу, командующему дивизией. В его житии сказано, что император Траян поручил ему командование всем римским войском. Святой Георгий Победоносец не только получил в римской армии звание комита, но и успел показать себя опытным воином — его очень уважал сам император Диоклетиан.

Святой Филипп, бывший долгое время настоятелем Соловецкого монастыря, вполне подходит, по современной терминологии, под определение талантливого менеджера или директора большого производства. За год до начала его управления монастырь сгорел, и святой восстанавливал его из руин в буквальном смысле слова. Каменные строения Соловков, дороги, построенные под руководством святителя Филиппа, дожили до наших дней. Кроме того, он организовал в монастыре производство кирпичей и систему каналов, соединяющую 52 озера на острове с морем. Мельницы, построенные на каналах, служили как монастырю, так и местным крестьянам.

Прибежище неудачников

 «Он попал в аварию и после этого ударился в религию», — можно услышать от неверующего обывателя. Подобные случаи действительно встречаются. Но чаще всего не горе делает человека христианином. Скорее, наоборот, — предчувствие счастья. Счастья большего, чем может человек иметь на земле. Именно поэтому Клайв Льюис автобиографию о своём обретении веры назвал «Настигнут радостью». А преподобный Силуан Афонский чаще, чем о покаянии, пишет о том, «как много любит нас Господь».

В Церкви находится место всем — и беднякам, и миллионерам. Это очевидно для многих прихожан, которые обычно хорошо знают друг друга, и кажется невероятным для людей, далёких от храма. Но если даже доказать, что такой то приход посещают не какие нибудь неудачники, а вполне успешные в жизни люди, сработает другой стереотип. Раз к вам ходят миллионеры, значит, это бандиты, которые замаливают свои грехи. В общем, опровергать стереотипы — занятие бесконечное.

Христианство — воинственная религия?

Люди, которые более-менее знают историю, любят упрекать Церковь за крестовые походы. Чаще всего это два типа людей: журналисты, которые видели фильм английской телекомпании BBC о крестовых походах, и адепты секты «Свидетели Иеговы», которые читали брошюры, повествующие об ужасах Средневековья. Уровень грамотности таких упрёков уже виден из того, что они звучат в адрес Православной Церкви, пострадавшей от крестовых походов не меньше мусульман. Крестоносцы ограбили православный Константинополь, убили многих его жителей. Поэтому православные здесь не агрессоры, а пострадавшие.

В истории Православия, к сожалению, также есть примеры жестокости во имя светлых идеалов. Так, в средневековой Руси еретиков-жидовствующих тоже сжигали на кострах. Но такие меры чаще всего принимала не церковная, а государственная власть. Просто потому, что царь считал: вера должна быть единой, тогда и страна будет сильна. Множество разных вер отучит подданных подчиняться власти и ослабит государство.

Убийство или война во имя всего святого — это часть истории всех стран и всех мировых религий. И буддисты в Китае убивали друг друга, и мусульмане вырезали неверных. Однако в некоторых случаях религиозная война освящена самой религией — таков, например, ислам. А в других случаях война — явное искажение заповедей Божиих. Мы не отрицаем того, что в истории православных стран были войны. Мы просто не гордимся ими и не считаем их примером для подражания.

Праведность не занимается пиаром

Логика стереотипов зачастую оборачивается обманом зрения. В V веке в Египте жил монах Виталий. Прожив много лет в монастыре в суровых аскетических условиях, он решил пойти в Александрию и попытаться спасти хотя бы некоторых грешников. Виталий выбрал очень необычный вид подвига. За деньги, заработанные на продаже сделанных им корзин, он покупал ночь с местной блудницей. И с вечера до утра проводил с падшими женщинами, как сказали бы теперь, воспитательные беседы. А если те не хотели слушать его, просто молился о них. За несколько лет ему удалось отвратить от греховной жизни многих девушек. Но, боясь услышать похвалы от людей, Виталий запрещал блудницам рассказывать о том, кто убедил их стать на праведный путь. Это и стало причиной его бесчестия. Один из местных очень горячих христиан заметил, что Виталий часто посещает дом терпимости, и стал страстно обличать его за неподобающее для монаха поведение. Он раскаялся в своём осуждении только после смерти святого, когда спасённые им от греховной жизни девушки объяснили, почему Виталий посещал столь непотребные места.

Сколько ни приводить объяснений, упрёки будут всегда. Ездит священник на машине — значит, подарили бандиты. Ходит священник пешком в залатанной рясе — скажут: «Что это за бомж! Даже нормально одеться не может!» Перевести богослужение на русский, сочувствуя жалобам на непонятность церковнославянского, — скоро потребуют сократить посты и отменить некоторые заповеди, их ведь тоже тяжело исполнять. Так и происходит в протестантских конфессиях. Но Православие тем и отличается от множества рукотворных религий, что не мы его сочинили и не нам его переделывать. Нам надо до него дорастать.