В конце марта мы ощущаем весну. Нет, не календарную, а подлинную, под солнечные лучи которой хочется подставить лицо. Эта весна, как когда-то писал Бунин, на самом деле «несрочная». Ощутить её начало непросто, ведь основная работа скрыта от глаз. Мир преображается, а мы видим лужи, туман, заморозки по ночам, редкое ясное небо — словно поезд промчался ночью мимо единственного освещённого дома. А потом, в один день, всё меняется. Как будто на калькуляторе плюсуют множество цифр, а потом вдруг нажимают знак «равно». Этот первый по-настоящему весенний день занимает всё пространство, и мы понимаем — зимы уже нет. А дворники убирают остатки её реквизита: сугробы, решившие переждать тёплое время в тенистых местах...

Весна — время ярких красок, свежеокрашенных предметов. И самым весенним предметом в городе становится блестящая, только что покрашенная скамейка, которую мы проверяем рукой (высохла ли краска) перед тем, как сесть на неё с любимой девушкой. Скамейка напоминает тире между словами — она так же пролегает между ожиданием встречи и временем, когда пара растворяется вдалеке, в глубине безлиственного бульвара. Но уже просыпаются почки, и листья скоро вынырнут в мир, расплескав вокруг свои зелёные брызги.