Помните, зиц-председатель Фунт жаловался Бендеру, что вынужден каждый день носить пасхальные брюки? Шутки шутками, а ведь то и дело ловишь себя на мысли, что и к самой Пасхе относишься как к пасхальным брюкам: праздник раз в году, постоянно восклицать «Христос воскрес!» нечего, а потому и свое пасхальное настроение (точнее, состояние), как пресловутые брюки, почти весь год держишь в шкафу, в нафталиновой пыли, и извлекаешь по случаю... А жаль. Светлое Христово Воскресение — это одежда на каждый день, это то, чем можно и нужно наполнять свою жизнь — вместо тревог, волнений, забот, вместо страха.

Сильное чувство

Не правда ли, сегодня можно жить с комфортом? От злодеев нас бережёт милиция. От болезней — прививки, витамины и прочие медицинские штучки. С пожарами разбираются суровые люди в медных шлемах, а страховые компании спешат утешить погорельцев. Со всех сторон слышны заверения, что не оставят, помогут, протянут руку. Отдельные граждане, целые коллективы и мощные организации окружают нас заботой и вниманием. Живи да радуйся!

Ан нет. Что-то мешает. Какое-то сильное чувство. И знание о том, что где-то там несут свою вахту люди — в белых халатах, в медных шлемах, в камуфляже, с оружием в руках — не спасает от этого чувства.

Страх. Льдистой струйкой сбегающий по спине — а что это за шаги такие на лестнице? Парализующий — ну вот сейчас... Внезапный и мимолётный — не выключил утюг (воду, газ...)! Всеобъемлющий и гнетущий — а ведь я смертен. Абстрактный и безадресный — вдруг наводнение, цунами, дефолт?

Страшно, аж жуть!

Вся история земной цивилизации пропитана страхом, весь её путь определён им. Человек боялся — врагов, богов, огня, воды, боли, старости, смерти, привидений, воров, царей, вампиров, вирусов, «проблемы 2000»... Человек обвешивался оружием и амулетами, громоздил вокруг себя стены, приносил жертвы, одурманивал себя разной дрянью, писал конституции, громко пел и размахивал руками, а страх всё не проходил. Тишина и тьма по-прежнему таили в себе неведомую угрозу, а на голову человека, терзаемого страхом невиданных опасностей, одна за другой валились уже знакомые «антропогенные» неприятности, которых он тоже страшился: несправедливый суд, гонения за правду, козни завистников, наговоры сплетников, притеснения, измены, кражи и подкопы... И воображение, и жизнь человека — всё было наполнено страхом, и страх безжалостно гнал его — до самой смерти, которой человек тоже боялся.

И косматый троглодит, выглядывающий из своей пещеры, и учёный грек, восклицающий «эврика!», на собственном опыте убеждались, что каждый шаг приносит знание о новой опасности и новые страхи: от многой мудрости много скорби, и умножающий знанье умножает печаль (Еккл. 1, 18). А чем всё заканчивается? — и глупца, и мудреца единая участь постигнет (Еккл. 2, 14). Ситуация казалась безвыходной — угнетаемого неизлечимым страхом человека ожидал конец, наводящий ужас, — смерть, тлен, забвение... Может ли это иметь смысл? Где надежда? Ради чего всё?

Что вы так боязливы, маловерные?

Отдаляясь от Творца, человек впал в постыдную зависимость от своего уязвимого тела. Полагаясь на свои силы, человек становился всё слабее. Отвернувшись от Господа, человек остался один на один с источником и причиной своего страха — с самим собой. Он ещё помнил, но уже не мог поверить, что Господь — свет мой и спасение моё: кого мне бояться? Господь крепость жизни моей: кого мне страшиться? (Пс. 26, 1). Человек уже не мог отрешиться от своей плоти, которая вмещала лишь ужас, чахлость и горячку (Лев. 26, 16).

Разуверившись, человек полагал, что он всё ещё жив только своими заботами. И в этих заботах, поглотивших его, в «мирском интересе и житейском попечении»* он силился увидеть смысл жизни — и снова разочаровывался: кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя на один локоть? (Мф. 6, 27).

* Л. А. Тихомиров «Апокалиптическое учение о судьбах и конце мира»: «...в самом центре того мирского интереса и житейского попечения, в котором сатана укрепляет свой престол».

Человек был уже настолько оглушён страхом, что не услышал слов Спасителя: Придите ко Мне, все труждающиеся и обременённые, и Я успокою вас; возьмите иго Моё на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдёте покой душам вашим; ибо иго Моё благо, и бремя Моё легко (Мф. 11, 28-30).

Человек был так искажён страхом, что не понял Его слов: во всём, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними (Мф. 7, 12), — и поспешил избавиться от Спасителя способом, который Его Самого страшил: да будет распят (Мф. 27, 22).

Лекарство против страха

Всем тем, кто так боялся, что не мог поверить ни словам, ни делам воплощённого Спасителя, кто, насмехаясь, требовал новых чудес от распятого Христа, Господь дал ещё один шанс — Он воскрес, как сказал (Мф. 28, 6).

Воскресение Христа, воскресение человечества предрекал ещё Ветхий Завет. Есть там и радостное возвещение — Оттого возрадовалось сердце моё и возвеселился язык мой; даже и плоть моя успокоится в уповании, ибо Ты не оставишь души моей в аду и не дашь святому Твоему увидеть тление (Пс. 15, 9-10). Есть там и грозное пророчество: И многие из спящих в прахе земли пробудятся, одни для жизни вечной, другие на вечное поругание и посрамление (Дан. 12, 2). И люди — современники и свидетели Пришествия Спасителя, конечно, не забыли о грядущем Воскресении, но не ожидали от него ничего нового, полагая, что и после смерти привычный — такой устрашающий — порядок вещей сохранится. Некоторые же (саддукеи) вовсе отрицали Воскресение и даже пытались смутить Иисуса своими софизмами и загадками (Мф. 22, 24-28). Спаситель же вернул людям веру и надежду: в воскресении... пребывают, как Ангелы Божии на небесах (Мф. 22, 30).

Господь дополнил свой рецепт лекарства против страха ещё одним — самым главным — средством: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки (Мф. 22, 37-40).

Неотвратимая, последняя, а главное — поглощающая смысл всей жизни — угроза была побеждена.

Судьбоносный перекресток

Воскресший Иисус сказал Своим ученикам, которые были напуганы и опечалены Его казнью: Я с вами во все дни до скончания века (Мф. 28, 20).

...Его предали ученики — Иуда и Пётр. Завистливые первосвященники оговорили Его перед властями. Совершенно незнакомые люди настойчиво требовали Его смерти — трижды спрашивал Пилат, и трижды разгорячённая толпа выкрикивала: «Распни!» Перед распятием воины предали Его унижению и пыткам. Прокуратор казнил Невинного из политической целесообразности — желая сделать угодное народу (Мф. 15, 15). Он умер на Кресте в муках.

Люди не верили сказанному — человеком ли, Богом ли — и брели бесцельно во мраке, гонимые страхом, соблазнами и страстями. Ветхозаветные средства убеждения (разного рода катастрофы) перестали убеждать их. И Господь, как мудрый Учитель, как Отец, изобрёл новое средство — Он совершил подвиг, подвиг любви. Он прошёл через всё, чего так боялись люди. Вочеловечившийся Бог терпеливо прожил жизнь земного человека, от самого рождения и до мученической смерти. Пришествие и Воскресение стало поворотным пунктом истории, судьбоносным перекрёстком, на котором сегодня, как и две тысячи лет назад, каждый сам выбирает свой путь — с верой к жизни вечной или со страхом к вечному поруганию.

Он дал людям смысл жизни, указав, что всякий верующий в Него не погибнет, но будет иметь жизнь вечную (см. Ин. 3, 16).

Он заменил неисчислимые страхи одним — страхом Божиим, но в «страхе» этом мы боимся не Бога, а потерять Бога.

Он оставил нам Свою Церковь — где двое или трое собраны во имя Моё, там Я посреди них (Мф. 18, 20),- чтобы мы могли быть с Ним.

Он сделал всё, чтобы мы не боялись. И когда нам, Его непослушным, слабым, любимым детям, становится страшно, надо просто вспомнить: Я с вами во все дни до скончания века.