Благодаря свидетельствам очевидцев можно по крупицам воссоздать картину давно минувших событий. Мирянин Иван Никодимов в начале ХХ века служил юрисконсультом Киево-Печерской лавры и имел счастье жить в стенах обители, наблюдая за тем особенным размеренным укладом лаврской жизни, что через несколько лет будет так безжалостно разрушен. Его книга «Воспоминание о Киево-Печерской лавре (1918–1943 гг.)», переизданная недавно лаврской типографией, повествует о будничной жизни монастыря, о традициях, не прерывающихся веками, о драматической судьбе великой святыни в годы гонений. Вниманию читателей предлагаем фрагменты одной из самых волнующих глав — «Убийство митрополита Владимира (Богоявленского)».
Одним из трагических происшествий лаврской жизни, представляющих большую важность как для историка, так и для широкой общественности, является убийство митрополита Владимира. Произошло оно 25 января 1918 г. (старый стиль, 7 февраля по новому стилю. — Ред.). И убийцы, и мотивы этого преступления остались невыясненными.
В Киеве это были тревожные дни. Власть Украинской Центральной Рады ушла, появлялись большевистские «штабы» и «коменданты». В городе хозяйничали вооружённые банды, которые безнаказанно грабили и убивали людей. Человеческая жизнь в то тёмное смутное время ценилась весьма дёшево: на улицах можно было видеть валяющиеся трупы, которых никто не спешил убирать. Каждый жил обособленно, радуясь, если день минул благополучно и на завтра был скромный запас еды. Искать защиты, суда и расправы было негде и не у кого <...>.
Несмотря на то, что обстановка, как было уже описано выше, на Украине и, в частности, в Киеве в то время была тревожной и ко всевозможным грабежам и убийствам люди привыкли, тем не менее, убийство преосвященного Владимира, священно-архимандрита Киево-Печерской лавры, митрополита Киевского и Галицкого, постоянного члена Святейшего Синода, в недалёком прошлом митрополита Московского и затем Петроградского, высоко почитаемого иерарха Русской Церкви, всколыхнуло всю общественность и, в первую очередь, весь православный мир как на Украине и в России, так и за границей <...>.
Общественное возбуждение и большой интерес к этому делу выразились в организации особого расследования, которое производилось параллельно со следствиями гражданским и духовным. Руководил этим расследованием опытный судебный следователь г-н Черток. Обстоятельства военного времени не позволили ему довести дело до конца, однако и тех материалов, которые были собраны, было достаточно, чтобы, по словам Чертока, составить картину злодеяния.
В своём распоряжении я, правда, недолгое время, имел два тома общегражданского следствия, менее полного, но зато, думаю, более объективного и спокойного. Это дело хранилось в архиве Общих судебных установлений, находившихся в здании присутственных мест на Софийской площади. С приходом новой власти все прежние незаконченные процессы были прекращены. В здании суда были размещены какие-то многочисленные советские учреждения. Наступало зимнее холодное время, дров не было, решили в качестве топлива использовать большой запас архивного материала. Общую участь подчас ценнейших материалов должно было разделить и дело об убийстве митрополита Владимира.
Совершенно случайно в тот момент, когда сотрудница учреждения собиралась положить в горящую печь два тома этого дела, мой знакомый присяжный поверенный И. П. Бессарабов заметил по фотографиям, что это дело митрополита Владимира. Он спас от огня эти два тома со всеми приложениями и взял их к себе. Остальные тома были уже объяты пламенем. Зная, что я живо интересуюсь этим делом, он любезно разрешил мне ознакомиться с ним и передал его в моё пользование. Вскоре, однако, это делопроизводство было у меня изъято прокурором республики. Думаю, что материалы эти погибли <...>.
В январе 1918 года, в эти кошмарные дни убийств, грабежей, насилий, население Киева чувствовало себя совершенно беспомощным, беззащитным, ожидая каждую минуту смерти. Верующие люди, естественно, собирались вокруг своей святыни в Киево-Печерской лавре. Служили ночные службы, молились до утра.
В этот роковой вечер в Великой церкви начали совершать всенощное богослужение рано, около четырёх часов вечера, так что в семь читали кафизмы. Во время этих чтений обычно садились, многие же богомольцы и даже иногда монахи выходят на двор. На этот раз перед верующими, вышедшими из Великой церкви на лаврский двор, предстала необыкновенная картина.
Ещё не было совершенно темно, да и снег давал блики, и потому можно было отчётливо различать всё окружающее. От митрополичьих покоев двигалась странная процессия: впереди с фонарём шёл какой-то неизвестный солдат, а за ним, окружённый четырьмя вооружёнными людьми, шествовал священно-архимандрит лавры, митрополит Киевский и Галицкий Владимир. На нём была меховая шуба, белый митрополичий клобук, в руках он держал посох. Никого из монастырских людей около митрополита не было <...>.
Через Экономические ворота таинственная процессия вышла из лавры и направилась к валам улицы Цитадель, ведущей в город. Там, на площадке, в ста пятидесяти метрах от лавры был убит её священно-архимандрит, митрополит Владимир. При судебном вскрытии тела было обнаружено более двадцати колотых и более тридцати огнестрельных ран: митрополит был убит с истязаниями. Рука его была сложена для благословения, что можно было видеть на приложенных к судебному делу фотографиях.
Между прочим, в деле имеется важное показание одного жителя Печерска, подтверждающее наше замечание. «Утром рано, часов в пять, я направился из дома, что находится на Никольской улице (продолжение улицы Цитадель) в лавру, — рассказывает свидетель. — Дома у меня было нечего есть, а я знал, что знакомые монахи дадут мне картошки. Подходя к тому месту, где было совершено убийство, я заметил, что на площадке около вала лежит что-то бесформенное, прикрытое шубой, а рядом с ним на часах стоит какой-то вооружённый человек. Когда я подошёл ближе, то увидел, что около тела, покрытого шубой, лежит белый клобук и сломанный посох. Часовой, заметив меня, сказал: „Вчера высокого попа убили, а он нас ещё благословлял“. Я сразу понял, что убили митрополита, и в ужасе побежал в Лавру, чтобы рассказать о страшном злодеянии» <...>.
По материалам следствия, преступники появились в лавре накануне преступления. Их было четверо, и с ними была какая-то сестра милосердия. Одеты они были в солдатские шинели, говорили с великорусским акцентом.
В покои митрополита убийцы явились после обеда. Епископ Прилукский Феодор, который в это время гостил у митрополита, один из наиболее объективных, спокойных свидетелей по делу, рассказывает приблизительно так. После обеда они с митрополитом поднялись на верхнюю террасу, откуда открывается далёкий вид на Заднепровье, и стали наблюдать за сражением, которое в это время разыгрывалось между украинскими частями и большевиками. Митрополит внимательно следил за разрывами снарядов и делал свои меткие замечания. В это время явился келейник и доложил, что пришли какие-то вооружённые люди и спрашивают митрополита.
Митрополит вышел в приёмную; епископ Феодор также спустился вниз. В это время митрополит с четырьмя вооружёнными людьми прошёл снова наверх в свои покои. Один часовой продолжал оставаться внизу. В покоях стали производить тщательный обыск, который продолжался довольно долго. Через некоторое время митрополит с вооружённым человеком прошёл по лестнице вниз. Минуя епископа Феодора, он бросил: «Грозят расстрелом».
Через некоторое время митрополиту было предложено одеться. Он накинул на себя шубу, надел белый клобук, взял в руки посох и в сопровождении упомянутых вооружённых людей вышел на лаврский двор <...>.
Убийство митрополита Владимира было преступлением, особенно взволновавшим насельников лавры и всю общественность того времени. Но в это тёмное время оно было далеко не единственным...
На месте убиения священномученика был воздвигнут памятный крест. Погребли святителя на Ближних пещерах. В 1992 году митрополит Владимир (Богоявленский) был причислен к лику святых, тогда же обретены его мощи, которые сейчас почивают в Дальних пещерах Лавры.