Больше, чем город

У нежного Александра Грина есть «рассказ-катастрофа» — о том, как землетрясение разрушает великий Санкт-Петербург. Романтик-мэтр заставляет пережить это крушение намного реалистичней, чем сегодня любое 3D — потому что бросает читателя в пучину ощущений от разрушительных ударов, от контузии и тошноты... Уничтожение прекрасного города обрамлено общением двух друзей. В начале один из них, безнадёжно влюблённый Вуич, направляется к даме сердца. В финале душераздирающего рассказа о бедствии, на фоне величественных обломков Питера, друг Вуича находит его оглушённым в прямом и переносном смысле:


«— Руками в грудь, — пояснил Вуич, — так, как отталкивают, когда боятся или ненавидят. Она не хотела быть мне ничем обязанной...

Он долго рассказывал о том, как остался в живых. То же самое происходило со множеством других людей, и я слушал рассеянно.

— Теперь ты забыл её? — крикнул я в ухо Вуичу. Он смутно понял, скорее угадал мой вопрос.

— Нет, — ответил он, вздрагивая от холода, — это больше, чем город».

 

Прочитав эту фразу, умненькая Танечка фыркнула и отложила Грина в сторону. «Несомненно, — зло подумала она, — собственное бельмо в глазу больше, чем весь мир — ибо закрывает его напрочь! Какие глупости! Это же Питер — откровения, запечатлённые в камне, грандиозная временность человеческих возможностей — и на тебе — всё это перекрыло какое-то томленье сердца! Эгоизм несусветный! Нет, настоящая любовь не такая — она ничего общего не имеет с болезненной зависимостью». Таня читала в Интернете статьи психологов и знала, что Всемирная организация здравоохранения причисляет влюблённость к болезням, точнее, к психическим отклонениям. В одном ряду с алкоголизмом, игроманией, токсикоманией и клептоманией, влюблённость, значась под пунктом F 63.9., именуется как «Расстройство привычек и влечений неуточнённое». Таня надменно, как только царь зверей может интересоваться недугами кузнечиков, почитывала симптомы F 63.9.: «навязчивые мысли о другом; резкие перепады настроения; жалость к себе; бессонница, импульсивные поступки; перепады артериального давления; головные боли; синдром навязчивой идеи... По мнению ряда учёных, любовь можно сравнить с обсессивно-компульсивным расстройством, которое обычно длится не более 4 лет». Умненькая Танечка была абсолютно уверена, что никогда — ну никогда же! — не вляпается в подобную членистоногую ерунду...

 

«Танька!! Танюха, подожди!» Таню догонял Андрей — простецкий такой парень из параллельного класса. Месяц назад он явился в школу с едва заметной царапиной над бровью. Тане это совершенно случайно попало в окоём, и её сценарное воображение само собой предложило крутую короткометражку о появлении лихой царапины. О нет, умненькой Танечке никогда не было скучно наедине с собой — её голова неустанно предлагала что-то вроде нон-стоп кинофестиваля — где эксперименты юных режиссёров чередовались с цитатами из великих киношедевров. Поравнявшись, незамысловатый герой её ленты стандартно улыбнулся и сказал: «В облом одному, вместе в школу пойдём! Прекрасная леди скрасит время... в степи донецкой парню молодому!».

Ого! Таня рассмеялась и деловито защебетала. Идти и болтать ни о чём, оказывается, было весело и просто. Умненькой Танечке было так классно, так замечательно в обществе этого «выходца из пролетариата» — как ни с кем никогда в жизни. С того момента развитие Таниного сериала дополнилось новыми придумками... Через пару дней она подкараулила Андрея, чтобы идти с ним со школы домой. «Да не могу, спешу, пока!» — бросил Андрей и умчался.

Ещё три метра умненькая Танечка прошла, ничего не подозревая. Так раненная косуля со смертельной стрелой может ещё пронестись несколько свободных и прекрасных прыжков. Но заболевание F 63.9. — нечаянно нагрянуло. Танюху накрыло с головой. Все симптомы, описанные ВОЗ, расцвели, как розы майские в саду. Танька негодовала, накидывалась на эти розы с тяпкой, а они обнаруживали жизнеспособность сорняков: и навязчивые идеи, и бессонницы, и сердцебиенья в ритме бушменских барабанов.

 

Таня всегда считала себя очень хорошим человеком. У неё не было сомнений в том, что она хороший человек по одной простой причине: она считала себя человеком плохим. Эта двухэтажная мысль выросла из православной этики. И второй этаж — о своей хорошести, Таня выверяла, каждый вечер внимательно вычищая свой нижний этаж — в поисках всяких гадостей и мерзостей.

Но влюблённость — как снаряд — снесла в тартарары всё здание, в котором хозяйствовала Танина совесть. Теперь сильнее всего, важнее всего стала потребность мечтать об Андрее, представлять его внимательные глаза, нежиться в тепле его фраз, которые он говорил тогда, во время их первого и последнего совместного похода в школу. «Почему он?» — этот вопрос быстро обрастал облаком ответов, которое невозможно было артикулировать, зато можно было потрогать рукой — поскольку оно закрывало весь мир томной шторой.

Один звук имени А-Н-Д-Р-Е-ЙЙЙ погружал Татьяну вначале в тёплую ванну с пеной «Ив Роше», а потом — под ледяной душ ноябрьского отчаянья. Обладатель магического имени на Таню внимания не обращал. Возможно, потому, что, завидев его «за километр», Таня предпочитала раствориться в воздухе, как привидение. Она ругала себя, обзывала Васисуалием Лоханкиным и просила у Богородицы избавления от болезней сердца.

Но иногда честная Таня ловила себя на том, что неосознанно сопротивляется возможности «излечиться» — все эти перехваты дыхания, слёзы, тянущая боль — «я любовь узнаю по боли — всего тела вдоль»* — создавали какую-то иллюзию высокого труда. «Вероятно, смысл человеческой жизни — в преодолении страданий. И я, видимо, впервые столкнулась с настоящей борьбой», — думалось ей. Иногда Таня воображала, что она карабкается по отвесной скале — в такие ощущения пространства и витальности выносила волна любовной муки.

* М. Цветаева. «Любовь»

Ну и стихи, конечно — стихи росли как в сказке «Горшочек, вари». Кашесловие исполнило вначале Танины чувства, потом полезло в гору, появились мотивы покаянные, альтруистические, философские — да какие хошь. Умненькая Танечка знала, что так выглядит сублимация — претворение любовных томлений в творческую энергию. «Вот поэтому я и ненавижу свою болячку, и одновременно не хочу расставаться с этим «больше, чем город».

 

Борьба с пленительными фантазиями и состояниями крайнего отчаяния занимала все силы. Татьяна не слишком вникала, что происходит там, на периферии — в реальном мире... Но иногда она включала телек, чтобы вырубить свой собственный внутри головы... Столица горела, горели люди, трескались от жара камни, протуберанцы гнева захлёстывали пространства... «Преступники!» — комментировали одни телеканалы. «Молодцы!» — комментировали другие. И вскоре весь Танин город был охвачен странной истерией — одни боятся нашествия террористов, другие — антитеррористов...

Тупиковая безнадёжность конфликтов среди её окружения, порождаемых новостийными лентами, временно отвоевала Танины мозги. Вот два человека, в пяти метрах от происходящего события, вот они очевидят одно и то же, но один говорит: «это белое!», а другой говорит: «нет, это чёрное!». Что это? Как это? Почему это? Танечка сразу же вспомнила историю из Патерика: «Два брата, желая жить вместе, поселились в одной келье. Они жили много лет в любви. Враг, увидя это, захотел повеселиться. Он пришёл, встал у дверей и одному представился голубем, а другому — вороном. Один из братьев сказал: „Видишь ли этого голубя?“ — „Это ворон“, — отвечал другой, и начали они спорить между собой. Один говорит то, другой — другое. Наконец они подрались, к полной радости врага, и разошлись».

Прямо как в рассказе Грина о Питерской трагедии, мирная жизнь стала рушиться безжалостно и катастрофично. «Ну надо же, — думала Таня, — какое было твёрдое убеждение, что война больше никогда не повторится! И даже как-то было совестно перед дедом — вот на его плечи это выпало: и смерть, и разруха... а мы живём в бытовом межсезонье, на обочине времён. И вдруг история, особо не спрашивая, ввалилась в дом. И вот теперь над моим домом угроза войны...»

Но в сердце по-прежнему господствовала боль от внутреннего пламени. Она по-прежнему затмевала страшный шлейф, который оставляли за собой эти незваные гости — Исторические События. Они искромсали семьи и дружбы. Танин папа вусмерть поссорился с родным братом, мама расфрендилась со школьными подругами в «одноклассниках»... А чудовище войны всё росло, кормясь не прошедшими испытания на прочность человеческими связями.

Слова, которые звучали назидательно с разных кафедр и трибун о том, что всем сторонам необходимо прекратить огонь, понять и простить друг друга и пятое-десятое, — по сути своей правильные, святые слова — звучали для Тани почему-то... как оскорбление. Танечка возненавидела профанацию — обесценивание смыслов — когда они не подкрепляются делом, а только провозглашаются.

Даже молитва на литургии о даровании мира давалась Тане как лицемерная обязаловка, зато молитва о врачевании любви горела как факел... «Страна в беде, а я молюсь Богородице, чтобы она утешила моё глупое сердце», — плакала Танька навзрыд, — «Вот я и побывала в шкуре Вуича...»

 

Однажды они столкнулись в супермаркете, и пока умненькая Танечка помирала от ужаса — как же она выглядит в домашнем платье и что ж ему высказать? — Андрей сообщил, что хотел бы уйти воевать. Торжественно заявил, на чьей стороне, и был таков. Удивительно, но ужасный выбор Андрея не так шокировал Таню, как сам подарок их неожиданной встречи.

Таня на время даже обрадовалась, что Андрей оказался идеологически «по ту сторону баррикад». Ей казалось, что это поможет побыстрее справиться с эффектом «это больше, чем город» и полнокровно жить ужасной реальностью, в которую погружена Родина.

Но узел только «угордеился». Созданное внутренним режиссёром волшебное очарование Андрея усилилось сложностью его выбора, а Танин ум — ой, как любит всякие преграды-орешки. И постепенно, и как-то против воли, Таня стала вдумываться, вчитываться и, в конце концов, — понимать, как устроены глаза Андрея, как может возникать оценка событий с точностью до наоборот... Таня могла часами чутко и последовательно дискутировать с Андреем. Но и в этих стройных умозрительных спорах накал страсти к нему не остывал ни на градус... «Ну вот, — ехидничала Таня, — вот я и возлюбила своего врага!»

 

Ничего не помогало. Нигде и никому. Безнадёжность скрутила Таню на всех фронтах, стихи перестали обладать действием шампанского, а на последней стадии своего уныния она лишилась последнего обезболивающего — молитвы. Сначала пропустила одну службу, потом не нашла сил прочитать вечернее правило, потом показалось вообще глупым — что-то просить у Бога... Зачем? Всё равно будет так, как будет...

«Надежда — это худшее из зол, она продлевает мучения». Эта фраза из нелюбимого ею Ницше всё чаще вертелась в сознании, как верный шакал Шерхана, загоняя нашу прежнюю волевую Таню в глухой угол с паутиной.

В поисках противоядий от своих любовных наваждений Татьяна стала качественно зависать в соцсетях... «Та найсумнiша втiха далебi — комусь на свiтi гiрше, нiж тобi»* ... Трагические сводки, новостийные фейки, опровержения и контропровержения, гневная аналитика и аналитический гнев со всех фронтов — всё это стало работать как дымовая завеса от собственного отчаяния. И вдруг, недели через две, Танька умудрилась наткнуться на текст, который подействовал на её воспалённое восприятие как ведро воды, выплеснутое прямо из монитора:

* Л. Костенко. «Маруся Чурай»

«Конечно, есть и такой диалог с Богом: „Помоги!“ — пришла помощь. „Исцели!“ — пришло исцеление. „Избавь!“ — пришло избавление. Это самый желательный вид диалога. Его мы жаждем, и он, слава Богу, происходит. Но это не единственный его вид. И мы обязаны знать, что и молчание Бога, и Его ответы, кажущиеся нам „странными“, — это тоже ответы. Причём самые лучшие»*.

* Прот. Андрей Ткачёв. «Собрание проповедей»

Умненькая Танечка вскочила, как вскакивают супергерои, вновь обретшие свою волшебную силу. На улицах было опасно, но ей позарез нужно было в Храм, ей нужно было сосредоточение, которое приходит у Царских врат, чтобы принять любой ответ — самый лучший. Она стала тревожно собираться и через минуту тайно от родителей выскользнула на улицу. Дальше события понеслись с чудовищной быстротой. С окраины послышались крики и топот. И выстрелы, и — страшный грохот.

...«Я шатался. Вокруг, звеня, лопались, осыпаясь, стекла. Оглушительное сердцебиение заставило меня жадно и глубоко вздохнуть. Мягкий, решительный толчок снизу повторился, отдавшись во всём теле, и я увидел, что мостовая шевелится. „Что же это, что же это такое?!“ — слабо закричал я. Я хотел бежать, но не мог. Новый удар помутил сознание, слёзы и тошнота душили меня...»

 

Танька очнулась в больнице. «Я ранена?» — «Нет, — сказала медсестра, — сотрясение и перелом ребра. Умница твой Ангел Хранитель. Сейчас маме твоей позвоню — пусть приходят». Мутило настолько сильно, что Танька отметила — никаких симптомов влюблённости. Только симптомы сотрясения мозга. Тем временем дверь в палату открылась и вошёл очень красивый молодой мужчина в зелёной медицинской спецодежде с планшетом в руках. «Здравствуйте, Татьяна Васильевна. Я ваш лечащий врач. Георгий Георгиевич». Татьяна сосредоточилась и вдруг заметила над его бровью едва видный шрам — как у Андрея. «Со шрама-то всё и началось!» — успела подумать она.

А Георгий Георгиевич продолжал: «Вам уже сообщали? — город свободен. Ценою множества жизней. Больница забита ранеными. Поэтому, если осмотр не выявит осложнений, я вынужденно вас к вечеру выписываю». Каждое слово от человека в халате выстраивалось для Тани многозначительными смыслами. «Ну надо же — „город свободен“! Раненых много... Где Андрей?.. Выпишут — и приду сюда помогать, санитаркой... что-то в жизни должно быть больше, чем город».

 

«Спустя три дня братья пришли в себя и рассказали один другому, чем каждому из них представлялась виденная птица, и узнали в этом искушение врага, и попросили друг у друга прощения. После этого они жили уже неразлучно до самой смерти»*.

* Свт. Игнатий (Брянчанинов). «Отечник»

Ранее опубликовано: № 5 (71) Дата публикации на сайте: 29 September 2014

Дорогие читатели Отрока! Сайт журнала крайне нуждается в вашей поддержке.
Желающим оказать помощь просьба перечислять средства на  карточку Приватбанка 5457082237090555.

Код для блогов / сайтов
Больше, чем город

Больше, чем город

Наталья Багинская
Журнал «Отрок.ua»
Иногда она включала телек, чтобы вырубить свой собственный внутри головы... Столица горела, горели люди, трескались от жара камни, протуберанцы гнева захлёстывали пространства... «Преступники!» — комментировали одни телеканалы. «Молодцы!» — комментировали другие. И вскоре весь Танин город был охвачен странной истерией — одни боятся нашествия террористов, другие — антитеррористов...
Разместить анонс

Комментарии

Результаты с 1 по 1 из 1
00:08 19.10.2014 | mn
Класс!

Добавить Ваш комментарий:

Ваш комментарий будет удален, если он содержит:

  1. Неуважительное отношение к авторам статей и комментариев.
  2. Высказывания не по теме, затронутой в статье. Суждения о личности автора публикации, выяснения отношений между комментаторами, а также любые иные формы перехода на личности.
  3. Выяснения отношений с модератором.
  4. Собственные или чьи-либо еще стихотворные или прозаические произведения, спам, флуд, рекламу и т.п.
*
*
*
Введите символы, изображенные на картинке * Загрузить другую картинку CAPTCHA image for SPAM prevention
 
Дорогие читатели Отрока! Сайт журнала крайне нуждается в вашей поддержке.
Желающим оказать помощь просьба перечислять средства на карточку Приватбанка 5457082237090555.
Отрок.ua в: