Старенький автобус едет, медленно громыхая, через мост. Справа, под мостом, видно узкие ржавые пути железной дороги, грязные сугробы, засыпанные не то пеплом, не то мусором. Все вокруг серое: индустриальный пейзаж промзоны, низкое небо, лица пассажиров в полутьме. Кажется, что никогда этот серый цвет никогда не сменит другая краска. Кажется, что за автобусным окном всегда будут проплывать эти тоскливые картины.
Вот виднеются какие-то склады с разрисованными графитчиками стенами. Украинское граффити, по-моему, завершилось, по-настоящему не начавшись. Узоры на сером подтекшем фоне складываются в непристойное слово на английском. Ох уж эта культура… Вернее, ее отсутствие. Как всегда больная тема, закрутившись в голове, только усиливается серым цветом вокруг. И мнится, что надежды на лучшую жизнь нет.
Мост заканчивается, и ЛАЗ выезжает на открытое пространство. Какой-то неуловимый поворот, легкий крен, немного иной угол зрения — и вижу травку на косогоре. На нее падает первый весенний луч солнца, и внезапно серое превращается в яркий изумруд. Солнце покрывает пятнами горку, раскрашивает, как шкуру леопарда, и эта игра света и цвета все силится. Автобус проезжает уже подметенные улицы, проспект поворачивает на восток, и впереди уже видать синюю бездну небес. Нахлынувшее счастье светом бьет в глаза, хочется плакать чистейшими слезами, — настолько радостно становится на душе. Забываешь, что какие пейзажи остаются позади. Понимаешь, что надежда должна всегда оставаться с человеком.
Жизнь человеческая — что та поездка ранней весной через промзону. Можно в ней видеть только отвратительное — оно там действительно есть. Можно отчаяться и сдаться. Можно отказаться жить, не правда ли? Когда вокруг только серый цвет, трудно — почти невозможно! — увидеть смысл жизни!
Сейчас, выйдя из автобуса, я вспоминаю те времена, когда свет жизни казался мне навеки померкшим. Однообразие и безысходность вокруг тебя — как с этим было справиться? Слава Богу, что в один прекрасный день Он привел меня к Себе.
Я часто вспоминаю апостолов. Я думаю, что все было очень похоже: как люди, уставшие от зимы, уже и не верят, что она когда-нибудь завершится; как разочаровавшиеся подростки, что пишут на стенах гадкие слова, потому что не знают, что можно сделать другого; так было и без малого две тысячи лет назад, в день, когда плакали и дрожали от вселенского одиночества сердца учеников Того, что был распят…
И в момент отчаяния — Сам Иисус стал посреди них и сказал им: Мир вам (Лк. 24, 36). Он говорил о том, чтоб не боялись они, чтоб никогда не утрачивали надежды и веры. Так и мне не страшна непогода: я знаю, что она пройдет. Не смогут глупые люди испоганить все вокруг — потому что в жизни есть настоящий Свет. Бог уверил — Кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни (Ин. 8, 12).
Я пишу о том, как важно помнить, что в жизни есть надежда и вера. Я пишу о том, что маршрут нашей жизни не всегда проходит по нарядным проспектам, а часто сворачивает в убогие переулки. Я пишу о том, чтоб накануне Воскресения и в светлые пасхальные дни сердца людские не поминали бы злого, а наши глаза не останавливались бы на сером-черном вокруг. Я пишу для тех, кто сейчас очень хочет прыгнуть с балкона или наколоться ядовитым порошком — не нужно, не бойтесь, надейтесь… Поймите, что вы прощены и искуплены — Он умер за вас на Кресте, помните, что вы не одиноки — потому что Он пообещал: Я с вами во все дни до скончания века (Мф. 28, 20).
На самом деле надежда — это просто. Это очень просто, и это можно ежедневно видеть из окон автобуса. Мы не умрем. Мы будем жить вечно, новее и лучше, чем были в земной жизни. Мир не посереет навсегда, он обновится и зазеленеет, залитый солнцем. Сын Божий умер за людей. Так написано, и так надлежало пострадать Христу, и воскреснуть из мертвых (Лк. 24, 46). Так и людям — необходимо в отталкивающих видах из окна увидеть грядущий свет. Нужно пройти сквозь испытания, чтобы остаться с надеждой. Нужно не разувериться, и этим приблизиться к воскресению.
Пусть не пугают вас жизненные гримасы! Уже слышно пасхальные колокола. Их мелодия ясно вторит — «Воистину Воскрес!»
