Говоря о зависимости, мы обычно представляем себе алкоголиков или наркоманов, делим людей на «больных» и «здоровых». Себя, как правило, относим, к последним и не желаем иметь ничего общего с первыми. Однако зависимость — понятие гораздо более широкое, и мало кого из нас можно считать вполне свободным от неё. А подстерегает она нас в самых неожиданных местах — от спортзала до супермаркета...
«Хорошая» или «плохая» зависимость?
Очевидно, что алкоголизм и наркомания являются социально опасными и порицаемыми явлениями. При этом многие другие виды зависимости общество легко прощает, ведь ему, обществу, они не приносят вреда, а порой даже вызывают восхищение и восторг. Однако психологам всё труднее приходится с трудоголиками, шопоголиками, интернет-зависимыми, игроманами. А иногда доводится лечить от зависимости фанатов здорового образа жизни...
Может, зря специалисты бьют тревогу? Может, подобные зависимости безобидны и даже милы, как твердит реклама?
Страсть к приобретению новых вещей — шопоголизм — сейчас активно насаждается средствами массовой информации как некая невинная женская черта. Майки с надписями вроде I’m a shopaholic и I love shopping стали актуальным дополнением гардероба. Кому это выгодно — вопрос риторический. Шопоголик бессмысленно проходит километры торговых площадей и часто после совершённых «случайных» покупок чувствует себя уставшим, раздражённым и опустошённым. Однажды довелось услышать от девушки, подверженной этой модной страсти, что беготня по магазинам без возможности остановиться выматывает больше, чем трудовая неделя с недовольным начальником. И самое неприятное, что купленные вещи быстро разочаровывают и надоедают — зато появляется новый повод бежать за очередной обновой. Но, поскольку ничего дурного и аморального не сделано, ей и в голову не придёт назвать себя зависимой.
Другой пример — когда человек, зависимый от здорового образа жизни, впадает в депрессию от лишнего килограмма или от выступившей на лице аллергической реакции. Такой человек не в состоянии пожертвовать режимом ни ради встречи с другом, ни ради новых впечатлений.
Отдельная тема — болезненная зависимость от собственной внешности. Смех сквозь слёзы — иначе не охарактеризуешь все эти новоявленные комплексы и расстройства, от которых страдают люди, зацикленные на собственном «совершенстве». Многие диагнозы обязаны своими громкими именами кинозвёздам и литературным персонажам. Например, синдром Дориана Грея, которым страдают люди, гонящиеся за фантомом молодости и подверженные патологическому страху старения. Или синдром Шэрон Стоун. Несколько лет назад актриса довела себя до инсульта фанатичными тренировками в спортзале; теперь психологи ставят диагноз «Шэрон Стоун» людям, для которых фитнес превратился в главный приоритет, когда во главу угла поставлен процесс, а не результат. Эту зависимость объясняет выработка эндорфина — гормона счастья, который особенно интенсивно выделяется при беге. Биологическими причинами объясняют также и загароманию, которая превращает завсегдатая солярия в жареный апельсин, вопреки здравому смыслу, эстетике и всем медицинским показаниям. Ультрафиолет тоже является источником эндорфина, и «спрыгнуть» с него так же сложно, как с химического наркотика.
Подальше от реальности
Очень тонкая грань отделяет жертву зависимости от человека нормального, в меру озабоченного своим рационом, режимом или гардеробом. Если жизнь служит режиму, а не режим — жизни, если здравый смысл кладётся на алтарь идолу сбалансированного питания, то, как бы здраво ни звучали мотивы, здесь уже речь идёт о зависимости. Так же и с покупками: если страсть выходит из-под контроля, перестаёт подчиняться — то имеет место несвобода, или, другими словами, зависимость.
Возможна и ситуация, когда зависимость меняет своё лицо, но не прекращает владеть человеком. Пример: фанатичный спортсмен, чья жизнь сведена лишь к спортивным достижениям, сперва спивается, а затем «исцеляется» от зависимости и уходит верить в Кришну — ходить лысым в простыне по улице. Место для свободы в его жизни не предусмотрено.
Чем же опасна зависимость и каковы её признаки? С точки зрения духовного развития, зависимость опасна тем, что это всегда несвобода, и неважно, имеет она социально приемлемую форму или нет. Жизнь алкоголика выстроена вокруг его пагубной страсти, то же с жизнью игромана, шопоголика или интернет-зависимого. Любая зависимость — это уход от пугающей действительности, от тревоги, которая вошла в нас с первородным грехом. И чтобы заглушить эту тревогу собственной конечности, ограниченности и невсесильности, человек сужает свою реальность до тех размеров, в которых ему будет комфортно и безопасно не видеть весь пугающий огромный мир. Зависимость — это отказ от тех возможностей, которые даёт нам жизнь. Это снятие с себя ответственности за свои решения и выбранные пути. Возможно, именно поэтому любые зависимые — это самые сложные клиенты для психологов: они не спешат вылечиваться и входить в мир, который непрестанно ждёт от них «взаимности».
Два крыла
А зачем нам свобода? Реально ли достичь её? И от чего, собственно, нужно освободиться?
История христианства на протяжении двух тысяч лет даёт нам примеры, когда человек смог стать свободным настолько, насколько это возможно в этом мире. Свободным от чужого мнения и стереотипов, свободным от собственных страстей и греховных наклонностей, свободным просто быть и отдавать себя Богу. Стать свободным — значит стать хозяином и творцом собственной души и жизни. Зависимый человек не в состоянии творить, наоборот, в его жизни творцом является зависимость, которая диктует ему свои условия.
Философ и психолог Виктор Франкл говорил, что свобода и ответственность — словно два крыла самолёта. Самолёт без крыльев — это рабочая машина, которая, тем не менее, никогда не взлетит. Для человека важно принять на себя ответственность за собственную жизнь и всё, что в ней происходит. Найти свой уникальный смысл и предназначение, свой путь с миллионами решений и выборов. Это пугает — ведь для этого нужно стать сильным, взрослым, готовым к трудностям. И тут мы приходим к теме созависимости — к вопросу о том, откуда берутся зависимые люди.
«Бойтесь тех, кто знает, как надо»
Есть замечательная книга Павла Санаева «Похороните меня за плинтусом». Её первая часть — словно хрестоматийная инструкция, как вырастить ребёнка зависимым. Бабушка героя, считающая своего внука «крестягой», который повесила ей на шею дочь-идиотка, до умопомрачения залечивает его от всех мыслимых и немыслимых болячек (которых сам внук не ощущает). Вся его жизнь сведена к исполнению бабушкиных указаний, а сам он — никто, пустое место. Впрочем, автору книги повезло: его жизнь успела измениться до того, как бабушкина «любовь» сломала в нём личность. Но останься мальчик под крылышком заботливой бабули, непременно бы настал момент, когда он стал бы заполнять пустоту, которой, по словам бабушки, он являлся. И наверняка нашлись бы подсказчики — чем её заполнить...
Властные, гиперопекающие родные, которые всегда знают, «как будет лучше», — это именно та среда, где зависимость сможет питаться и разрастись до огромных размеров. «Вот подрастёшь, тогда и будешь иметь своё мнение», — говорят они своему чаду. При этом упускают из виду один факт: свои дети навсегда остаются детьми, и вряд ли родители, которые никогда не считались с ними, вдруг станут ценить их «своё мнение».
Изменить установки таких родителей бывает сложнее, чем помочь их чаду. Вот родные тащат «непутёвого зависимого» к батюшке, приговаривая: «Делай, что я говорю! Я знаю, как тебе будет лучше». Казалось бы, что плохого — в церковь же привели? На первый взгляд, всё верно сделали. Но забыли о законе духовной жизни, который требует сначала принять свою вину и ответственность, смирить собственную гордыню и признать, что один Бог знает, «как надо». Знает — но никого никуда не тащит против воли. Золотые слова «спасайся сам, и вокруг тебя спасутся тысячи» мы больше любим повторять, чем исполнять.
Поэтому зачастую родные негодуют, услышав от священника или психолога: «Сначала мы будем работать с вами, а ребёнка (мужа, брата) своего оставьте в покое». — «Я-то здоров, это он наркоман, ему помощь нужна!» Мы склонны не замечать своих страстей, своих «брёвен», принимаясь активно спасать не себя, а другого. Получается, что человек становится зависимым от своего желания спасать, даже если его об этом и не просят. Где уж тут место собственному покаянию, когда цель одна — во что бы то ни стало спасти грешника. На фоне его зависимости свои страсти кажутся незначительными и нестрашными, и постепенно въедается ощущение собственной безгрешности.
Самый ценный совет, который слышат родные зависимого, — отдать жизнь человека в его руки, позволить ему стать ответственным за свой выбор. Ведь ценность жизни можно понять только почувствовав, что это твоя жизнь, и ты в ней хозяин, который жнёт то, что посеял.
Известно, что лучшая проповедь — наши собственные дела. И если нас одолевает желание спасти ближнего от его пагубной страсти, возможно, полезнее будет присмотреться к своей собственной несвободе, пристальнее взглянуть на свои внутренние страхи, комплексы и всё то, что сковывает нас и порабощает. В то же время, важно всегда быть готовым подставить плечо, прийти на помощь, не осудив, а приняв человека с его зависимостью. И помнить, что пока мы служим греху и собственным страстям, разделение между нами — весьма условное.