Крестили меня в детстве — 7 годиков было… Смутно помню, как «помыли» меня в золотом тазике, и потом большой дедушка в белой одежде и с черной бородой дал мне из ложечки Что-то красное. Потом мама вечерами читала мне Детскую Библию. Интересно было…
Я всегда знала, что Бог есть, и когда в школе пытались убедить, что люди произошли от обезьянок, мне было очень смешно. Но особым благочестием семья наша не отличалась, и крестили меня, наверно, не от великой веры, а скорее всего по традиции; прадедушка ведь протоиереем был. В Церковь не ходили, даже на Пасху… не знала я ни о молитвах, ни о постах.
Но вот один раз братик младший попал в беду. Сама не знаю как, встала на колени ночью и от всего сердца говорила: «Господи, спаси его… ну пожалуйста… и я буду молиться Тебе всегда…». Я была уверена, что Господь услышит, поможет, Он ведь добрый, Он всегда рядом, я верила… И Господь не оставил, услышал искренний крик детского сердца — братик остался здоровенький. Вот так я и молилась впервые в жизни, даже не зная, что это называется молитвой — просто просила и верила…
Потом переехали мы далеко-далеко, в другую страну, в чужой город, с чужими людьми, которые говорили на чужом языке, остался позади любимый дом, родные, друзья. Привыкать к новому было невыносимо трудно, больно и одиноко: все чужое, не мое, не родное. Но вот и тут друзья появились, и горечь одиночества пробовала «подсластить» на дискотеках, в клубах, шумных компаниях, но… не нашла я там самого главного, чего искала, Любви не нашла… Бывали моменты, что жить не хотелось: зачем? Зачем я живу, для чего все это, спрашивала я себя — и не находила ответа…
И вновь Господь не оставил… Однажды летом я поехала в Почаев. Было это в августе, людей было множество, оказывается, это был большой праздник, праздник Почаевскои иконы Божией Матери. Великая вечерня, смиренное монашеское пение, вечерние сумерки и тихий свет тоненьких свечей, освещающих лики икон… Душа рыдала у Распятия — нашла, нашла, я нашла то, что так долго искала! Господи, Слава Тебе…
Справедливости ради, должна сказать, что поначалу Православие казалось мне религией «запретов» и «нельзя» — нельзя смотреть телек, нельзя носить штаны, нельзя, нельзя… Мне казалось, еще чуть-чуть — и скажут: «Дышать нельзя — тоже грех». В каждом поступке видела грех, часто все это приводило к такому унынию, что казалось, вся моя жизнь — сплошной грех.
Сравнивая себя с прихожанами нашего храма, часто думала: «Вот где благочестие-то… спасаются люди, а я?..». Но не понимала, что благочестие не в том, чтобы пять акафистов в день отчитать, а, например, посуду вечером помыть, когда мамочка устала.
Со временем Православие открывалось для меня в новом свете. Побывала в одном известном киевском монастыре, и в мою жизнь вошли новые люди, друзья, которые принесли с собой радость, и главное, я поняла, что Православие — это не «запреты» и «нельзя» — это любовь и бесконечная доброта. После исповеди и причастия, когда на душе была Пасха, хотелось прокричать на весь мир: какое все-таки Святое, Светлое, Чистое и Вечное мое Православие, ведь Любовь я нашла именно тут. И это не просто любовь к Пете или Васе, или котенку Мурзику — это Любовь истинная, которая все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит, любовь, которая никогда не перестает… Ведь это Имя Божие, а Он превыше Вечности…
Я нашла ответ на свой вопрос, и вновь захотелось жить. Ведь жизнь дана, чтобы любить…
