Собираясь в командировку, я предвкушала массу впечатлений. Ах, Испания! Там фламенко, коррида, музей Прадо и лобстеры в красном вине…
Прекрасная Иберия меня не разочаровала. Там действительно вкусно готовят и замечательно танцуют, а быков убивают очень артистично. Однако все это уже описано, нарисовано и воспето в рифмах гениями всех исторических эпох. Я же решила написать о тех вещах, которые стали открытием лично для меня. В этой статье — мой взгляд на то, что именно делает испанцев испанцами.
Всесильная сиеста
Говорят, что климат определяет характер нации. Дескать, чем жарче страна, тем ленивей ее население. Соответственно, чем суровей природные условия, тем выше уровень цивилизации. Ведь чтобы выжить, нужно шевелить мозгами. Именно поэтому европейцы ездят на машинах и разогревают котлеты в микроволновках, а индейцы бассейна Амазонки плавают на каноэ и варят уху из пираний на костре.
С точки зрения этой теории, Испания — некий удачный гибрид. Тут есть все — и приятный климат, и цивилизация. Эти везунчики одновременно наслаждаются и теплым морем, и спутниковым телевидением. Главная же изюминка, рожденная жарким климатом и, в свою очередь, сильно влияющая на жизнь всех испанцев — это сиеста.
У нас перерыв на обед длится от силы час, а понятие послеобеденного отдыха и вовсе присутствует только в детском саду или в отпуске. У испанцев все по-другому. Для жителей Пиренейского полуострова сиеста — совершенно особая часть жизни, которую нельзя ни отменить, ни использовать как-то иначе. В сиесту нужно только отдыхать! Это впитано с молоком матери, взращено историей и культурой — поэтому мозги испанцев в сиесту просто отключаются. Вот один пример. Наша делегация, состоящая из преподавателей украинских вузов, приехала перенимать опыт испанских собратьев. По разным факультетам нас водила Луиза, учительница английского. В редакции университетской газеты, где работают уже не студенты, а дипломированные специалисты, весь персонал начал дружно обнимать и чмокать в щечки нашего гида. «Это все — мои бывшие студенты»,- пояснила учительница. «Так может быть, пусть они сами расскажут о своей работе — по-английски», — предложили мы. «Да нет, английский они знают плохо — почти никто из них не сдал экзамен. Понимаете, в этой группе время занятий было очень неудачным — как раз во время сиесты. Они, конечно, приходили, но запомнить не могли ничего!» Луиза рассказала нам, что деканат даже старается планировать расписание таким образом, чтобы сразу после обеда у студентов были только факультативные, то есть необязательные, пары.
В Испании обычное дело — обеденный перерыв в магазине с двух до шести вечера. В этом промежутке сложно даже в кафе поесть. Почти везде висят таблички «Извините, у нас сиеста». А на вопросы туристов, рыскающих в поисках открытого ресторана, редкий местный прохожий так возмущенно вскинет брови, что и без слов понятно: нормальные люди в это время по ресторанам не ходят. Из-за сиесты дни в Испании намного длиннее наших. Магазины работают до десяти вечера, городской шум стихает далеко за полночь. Когда после насыщенной экскурсионной программы испанские коллеги пригласили нас на ужин, мы обрадовались и были готовы приступить к нему немедленно — ведь было уже восемь вечера. А они были изумлены. Демонстративно хлопая себя по животам, объясняли, что «если кушать так рано, то ничего не переварится!» Мы очень просили покормить нас поскорее, но хитрые испанцы, хоть и согласились, все сделали по-своему. Они просто повели нас в ресторан самой длинной дорогой. Мы пришли туда в десять — и были первыми посетителями! А в полночь народ все еще прибывал, активно пил вино и заказывал говяжьи стейки. Видно, и пищеварение у них работает с учетом сиесты.
Удивительно, как испанцы, с их трепетным отношением к обеденному перерыву, в свое время умудрились стать огромной супердержавой, владелицей множества колоний. Так и представляю себе, как в XVI веке на просторах Южной Америки конкистадоры по команде «сиеста, сеньоры!» дружно опускали оружие и на пару часов прекращали бить инков.
Следующую национальную черту, о которой хочется рассказать, вряд ли можно объяснить влиянием климата. Я имею в виду отношение испанцев к своей религии. Это была первая в моей жизни страна, где общество в целом довольно искренне религиозно, а государство любит и поддерживает свою Церковь.
Обыкновенные католики
Университет, в который мы приехали, называется католическим. Он частный, богатый и очень престижный. Причем по содержанию обучения это — не духовная академия. Там, конечно, есть факультет теологии, но он — один из многих. Среди прочих специалистов вуз готовит и филологов, и маркетологов, и телережиссеров. Прилагательное же «католический» в названии университета гарантирует высокий уровень знаний и компетентности выпускников. А к чему обязывает? Ну, во-первых, каждый, поступивший сюда учиться, как бы декларирует свою принадлежность к Католической Церкви. В главном корпусе есть красивейший храм, где регулярно служатся мессы, а также проводятся семинары и конференции по духовным вопросам. Ныне покойный Папа Римский Иоанн Павел II был близким другом ректора и несколько раз посещал университет для встреч со студентами.
Об искренности веры каждого из учащихся судить не берусь, но если правда то, что рыба гниет с головы, то здесь с головой как раз все в порядке. Я имею в виду президента университета, горячо любимого и уважаемого всеми студентами. А он, ректор, встретил нашу группу удивительной приветственной речью: «Добро пожаловать на благодатную землю Испании! Здесь все цветет и плодоносит буквально круглый год. Вот, например, у меня — тринадцать детей», — далее, после эффектной паузы, заполненной изумленными возгласами гостей, следует не менее эффектное продолжение: «И все — от одной жены!» По-моему, твердая вера в Промысл Божий и господина ректора, и его жены — очевидна. То ли дело у нас, в Украине, где многодетность воспринимается основной массой населения как признак крайней маргинальности — когда о противозачаточных средствах не думают из-за беспробудного пьянства или отсутствия на них средств…
Одного товарища из нашей группы, декана старой советской закалки, сильно смущала «религиозная подоплека такого, во всем остальном замечательного, учебного заведения». И как-то во время очередного фуршета он все-таки пристал к испанскому коллеге-профессору с вопросом «о нарушении свободы совести студентов». Зачем, дескать, эти еженедельные проповеди и деревянные Распятия в аудиториях? Уберите их, и количество желающих учиться здесь значительно возрастет!
Доброжелательно улыбаясь, господин профессор объяснил, что количество учащихся уже значительно больше числа желающих сюда поступить. И как раз потому, что студентов здесь не просто учат профессии, а еще и воспитывают в духе евангельских заповедей: «Мы не религиозные фанатики, мы обыкновенные католики, заботящиеся о нравственности своих детей». По словам того же господина профессора, большинство населения Испании — те самые «обыкновенные католики», старающиеся следовать не только букве, но и духу своей религии. В жизни их детей обязательно есть крещение, конфирмация и первое причастие. А престижные школы и вузы носят имена святых. Собственно, у нас тоже так было. Стоит лишь припомнить, что нынешний университет имени Шевченко когда-то носил имя первокрестителя славянских земель святого Владимира.
Богатейшее культурное наследие Испании тоже тесно связано с католицизмом. Самые известные художники и писатели были ревностными католиками и избирали религиозные мотивы для своих сюжетов. Об одном из них, а заодно и о привилегиях испанской элиты — мой последний рассказ.
Самая престижная группа поддержки
Город, в котором мы жили целую неделю, называется Мурсия. Основанный арабами в IX веке и отвоеванный христианами во времена знаменитой Реконкисты, он просто поражает смешением стилей. Богатое историческое прошлое прослеживается даже на примере отдельно взятого двухэтажного дома: первый этаж — мавританский стиль, второй — испанское барокко. И таких примеров здесь множество, даже некоторые католические храмы перестроены из мечетей. Вернее, и не перестроены вовсе, а просто увенчаны крестом. Мурсия известна на всю страну очень красивыми религиозными шествиями во время Страстной седмицы. А все благодаря тому, что здесь в XVIII веке жил и творил гениальный скульптор Франсиско Салсильо. Его потрясающие композиции по библейским сюжетам хранятся в городском музее, а раз в году — в Великую Пятницу — перемещаются в городской собор, откуда участники процессии на руках проносят их по городу. Самая известная скульптура называется «Трапеза». Фигуры Христа и апостолов, собравшихся вокруг стола для Тайной Вечери, закреплены на огромной платформе. Эта скульптура — центральная, то есть самая главная в торжественном шествии. Весит она тысячу сто шестьдесят восемь килограмм, а несут ее двадцать восемь человек. Получается, что на плечи каждого приходится вес примерно в сорок килограмм. А вот чтобы попасть в эту престижную «группу поддержки», мало быть сильным. Вернее, это даже необязательно. Нести «Тайную Вечерю» на своих плечах — большая честь, которой удостаиваются лучшие люди города. Эта привилегия иногда даже передается по наследству от отца к сыну. Но лишь при условии, что отпрыск ничем не запятнал честное имя родителя. На специальном собеседовании рассматривается даже школьное «досье» претендента. И, разумеется, никаких публичных скандалов, обвинений в коррупции или внебрачных связей — репутация должна быть безупречной.
Конечно, карьерный рост вовсе не гарантирует рост духовный. И претендентов в «кающиеся грешники» (как официально называются участники процессии) отбирают по тем же принципам, что и в свое время пионеров для возложения цветов к памятнику дедушке Ленину, — только отличники. Но все-таки то, что несут фигуру Христа не грузчики, нанятые специально для празднества за тридцать евро в час, а самые достойные люди города, кое-что говорит об отношении испанцев к религии.
P.S. В моей статье очень многое осталось «за кадром». И несметные сокровища музея Прадо, и «крышетечная» архитектура Антонио Гауди, и своеобразие знойных морских курортов. Да и лобстеры в красном вине, несомненно, достойны отдельного абзаца. Но основное впечатление от Испании как от католической страны настолько преобладало, что просто не захотелось «размениваться» на кучу мозаичных картинок по истории, культуре и искусству. Впрочем, этому впечатлению есть и объяснение. Моим «испанским» воспоминаниям уже несколько лет. И по времени эта поездка совпала с периодом моего прихода в Православную Церковь. Тогда вместе с радостью обретения новой семьи ощущалась и грусть — оттого, что нас, увы, мало. И нас не очень-то любят. Ни государство, ни школа, ни даже старые знакомые. Вчера вроде любили, а сегодня дружно говорят: мы, Оля, знаем тебя всю жизнь, но никак не ожидали, что тебя так угораздит! И тут случилась эта командировка в католический университет. Сам факт, что религия может быть всеобщей, престижной и пользоваться поддержкой государства, очень сильно поразил тогда мое свежевоцерковленное сознание. Ну обидно очень, что у них там — деревянные Распятия в классах и молитва перед парой. А у нас — чтобы ребенку разрешили носить нательный крест в детском саду, нужно писать специальное заявление. Что родители берут на себя ответственность за жизнь малыша в связи с риском удушения…
Не знаю, что бы я увидела, побывав в Испании еще хотя бы разок. Или если бы в тот раз целью командировки был не католический вуз. Меня окружали бы другие собеседники, другие темы для разговоров, другие музеи. Все могло быть по-другому, но я очень рада, что все было именно так, как было. Я благодарна за воспоминания об Испании как о стране обыкновенных католиков, очень уважающих сиесту. Не знаю, как насчет умения отдыхать, но вот любить свою религию — мне поучиться у испанцев точно не зазорно.