Зимний день тянется целую вечность, когда ты болен и лежишь в кровати. Подумать только, ещё вчера ты спешил в гости к другу, румяный от мороза, вдыхал колючий воздух, любовался свежевыпавшим снежком, с наслаждением скользил по замёрзшим, как зеркало, пятачкам на тротуаре... И вдруг — упал, рассыпал купленные конфеты, сломал ногу! Лежишь теперь с книгой поверх одеяла, встречая синие сумерки, ленясь включить свет и не зная, чем занять воображение.

А вот шведская домохозяйка по имени Астрид Линдгрен, оказавшись в точно такой ситуации, легко нашла себе занятие. Она взяла и написала книгу! Вернее, это сейчас мы узнаём о Пеппи Длинныйчулок из книги. А фру Линдгрен просто сочинила сказку для своей дочери, не помышляя о миллионах читателей, высоких гонорарах и литературных премиях. Впрочем, сочиняя сказку, она наверняка вспоминала ещё об одном ребёнке. О той девочке, которой много лет назад была она сама.

Астрид родилась сто три года назад на хуторе Нес, в одном из самых живописных уголков Швеции Смоланде. Об этом крае древних церквушек и камней, исписанных рунами, крае плотников, фермеров и стеклодувов, крае легенд и преданий, вересковых холмов и озёр она вспоминала: «Там ничего не было. Только вода, камни и... счастье».

Счастье — быть дочерью бесконечно любящих друг друга родителей, до упаду резвиться и играть с братом и сёстрами. Счастье — глядеть на своё отражение в воде, разгадывать пение птицы, беседовать с травой и камнями. Читать этот мир, со всеми его запахами и звуками, с его любовью и тревогами, как удивительную книгу сказок.

Чтобы стать ребёнку другом, нужно говорить с ним как с другом — на равных. Не заигрывать и не сюсюкать, как бы снисходя до его уровня. Может, герои Астрид Линдгрен потому так любимы взрослыми, что не стали низводить волшебство детства до уровня нашей «взрослости»? Они знают главный детский секрет: чудо — рядом, просто протяни руку. Как всем нормальным детям, им открыто волшебство повседневности. Дорога из школы, шлёпанье по лужам. Стакан молока — целое море. Путь муравья по стволу. Шуршание листьев.

Можно перерасти принцесс с их балами и нарядами, но до истин, известных Пеппи, можно дорастать всю жизнь. Как и до главной истины: «Будьте как дети».

Астрид Линдгрен была крайне разочарована, когда в один прекрасный день поняла, что выросла. «Помню, с каким ужасом я осознала, что не могу больше играть. К нам в гости пришла дочка священника, и только было мы принялись играть, как вдруг почувствовали, что у нас ничего не получается. Не выходит — и всё. Это было так странно и так грустно — что же нам остаётся делать, если не играть? Нам было по двенадцать или тринадцать лет, и на этом закончилось наше детство».

Клайв Льюис пишет о возрождении, которое случается с людьми после отрочества: «Мы вновь открываем то, что знали в раннем детстве и утратили подростками... Подростковый возраст — жадный, жестокий, скучный, когда воображение спит, а пробуждаются и почти маниакально обостряются самые низменные чувства и побуждения». Он похож на королевство кривых зеркал, где так легко потерять лицо в погоне за собственной значимостью. Увы, в этом смысле для многих из нас подростковый период не кончается даже с рождением внуков...

Иными красками написана следующая глава жизни Астрид. В восемнадцать лет она оставляет родные места и начинает взрослую жизнь. Окончив курсы машинисток, без денег и связей она бродит по Стокгольму в поисках работы. Астрид не любила жаловаться, но в письме брату обмолвилась о своём положении: «Я одинока и бедна. Всё моё имущество состоит из одного датского эре. Я страшусь наступающей зимы». В огромном чужом городе единственными друзьями повзрослевшей девочки были книги.

Когда Астрид нашла достойную работу в Королевском обществе автомобилистов, она уже была мамой. Одинокой мамой. Новое место работы сыграло в жизни Астрид роль дорожного указателя. Её начальником был человек по имени Стуре Линдгрен, и по его фамилии нам несложно догадаться, кем он стал для будущей писательницы. Позже Астрид будет шутить, что если секретарша хочет выйти замуж за своего шефа, ей достаточно просто разрыдаться в его кабинете, надеясь на его сердобольность. В её случае примерно так и было — правда, замуж за шефа она не собиралась, а плакала в приступе отчаяния: сын болен, денег на лечение взять негде. Никаких надежд...

Когда Стуре Линдгрен женился на Астрид, будущая сказочница стала домохозяйкой, родила дочь Карин и всё своё время подарила детям. Семья их была крепкой и счастливой.

Вязать крючком в парке на лавочке, приглядывая за ребёнком, — нет, это было не по ней. Когда дети затевали игру, фру Линдгрен в два счёта превращалась в ту самую девочку из Смоланда с пшеничными косичками-крендельками. Сын Ларс рассказывал, что его «хулиганская» мама запросто могла запрыгнуть в трамвай на полном ходу. Сама Астрид не без удовольствия вспоминала, как во время катания с сыном на льду с треском разорвалось её платье — снизу доверху!

И вот, ради новой забавы для дочери была написана первая сказка о приключениях Пеппи (имя Пеппи придумала сама Карин, с него-то всё и началось). А когда вслед за первой сказкой созрела вторая — «Бритт-Мари изливает душу», — дети уговорили маму послать рукопись на конкурс детской и юношеской литературы. Иногда это бывает не лишним: сказке присудили вторую премию. Можно лишь представить радость детей Астрид и изумление жюри, когда выяснилось, что призёр — никому не известная домохозяйка.

Впрочем, известность не заставила себя долго ждать. Когда фру Линдгрен поняла, что сочинение сказок возвращает ей полноту детского счастья, она стала писать книгу за книгой. Сын и дочь давно выросли, но сказки Астрид Линдгрен полюбились детям всего мира. И, конечно же, они были нужны ей самой. «Я пишу, чтобы развлечь саму себя, то есть того ребёнка, который всё ещё живёт во мне», — говорила сказочница. «Вечерами я с радостью думала, что завтра наступит утро и я снова смогу писать», — рассказывала она в канун своего 90 летия.

Вслед за книгами последовали премии: медаль Нильса Хольгерссона, премия Сельмы Лагерлёф, шведская Государственная премия по литературе, орден Улыбки, диплом почётного доктора университета в Линчепинге, франкфуртская Премия мира... и, наконец, самая главная награда сказочников — Золотая медаль Ганса Христиана Андерсена.

Сочинение сказок не было для Линдгрен бегством от действительности в свой выдуманный мир. Жизнь всегда была ей интересна во всех проявлениях, и взгляды писательницы на многие вопросы, волновавшие ХХ век, — это взгляды личности зрелой, цельной, насквозь пропитанной добротой и лучистой правдой детства. Она была активной участницей общественных процессов, выступала против насилия в воспитании детей, защищала животных. Долгие годы её высказывания по многим вопросам формировали общественное мнение всей Швеции.

Астрид Линдгрен написала за жизнь тридцать с лишним книг. Эти книги переведены на 85 языков. Каждый день она получала до 150 писем. Исследователи творчества сказочницы не поленились и подсчитали: если сложить все издания её книг в одну стопку, то её высота в 175 раз превзойдёт Эйфелеву башню.

Сказочница много повидала на своём веку. Пережила мужа, брата и даже собственного сына. Празднование её 90 летнего юбилея превратилось в шведский общенациональный праздник. Ещё при жизни ей был поставлен памятник, в родном доме Линдгрен на хуторе Нес создан музей писательницы.

А в январе 2002 года её не стало.

Своим любимым персонажем Астрид Линдгрен называла Эмиля из Леннеберги, и большинство шведских детей с ней солидарны. Но мы благодарны сказочнице за другого героя. Правильные шведы удивляются, что на постсоветских просторах роль всеобщего любимца досталась именно Карлсону — хвастунишке, плуту и хулигану.

Но неотразимое обаяние «в меру упитанного мужчины в полном расцвете сил» покорило загадочную славянскую душу. С лёгкой руки советских мультипликаторов Карлсон триумфально прошествовал по 1/6 суши и по праву занял достойное место в ряду емель да иванов из наших народных сказок: отчего-то образ лентяя, хитреца и невежды так мил и созвучен славянской ментальности. В Карлсоне с его любовью к именинным пирогам, с его «лучшей в мире бабушкой» — немалая доля правды о человеке. И весьма кстати порой приходится его message: «пустяки, дело житейское». Улыбнёшься и подумаешь: а ведь правда...

Не исключено, что старушка Линдгрен лукавила, говоря, что она никогда не писала для взрослых. Сказочница, до глубокой старости лазавшая по деревьям, не могла не знать, что в каждом из нас жив счастливец, способный мечтать, верить и жить с открытым сердцем. Он, как Карлсон, «улетел, но обещал вернуться».