«История предков всегда любопытна для того, кто достоин иметь Отечество»
Николай Карамзин
Сегодня мой рассказ о весне 1942 года. Только закончилась Московская битва, фашистские орды отброшены, освобождены сотни городов и сел Подмосковья, но война идет, фронтовая обстановка сохраняется. Хочу описать события 60-летней давности о праздновании Пасхи в апреле 1942 года в Москве и области. 2 апреля 1942 года из Ульяновска пришло в столицу Пасхальное послание Патриаршего Местоблюстителя, Митрополита Сергия, где отмечалось: «праздник Пасхи празднуем мы, а небо над нами все еще покрыто тучами, страна наша все еще терпит лютое нашествие фашистов. Но тьма не победит света, хотя бы на время и заслонила его. Тем более не победить фашистам, возымевшим дерзость вместо креста Христова признать своим знаменем языческую свастику. Не свастика, а крест призван возглавить христианскую нашу культуру, наше „христианское жительство“. …Да возрадуемся и мы с ними, празднуя победу Христову над адом и смертию во веки и во временной жизни здесь на земле — победу креста Христова над свастикой».
В воспоминаниях очевидца того времени профессора Г. Георгиевского — в документах отмечается 5 апреля 1942 года — Православная Церковь праздновала самую раннюю Пасху. Вопрос о полуночных службах остро стоял во всех православных приходах Москвы. Если службы под пятницу и субботу Страстной недели допускали некоторый компромисс при установлении времени их совершения, то пасхальная служба, в самую полночь Светлого Воскресения, потеряла бы все свое очарование при изменении времени ее совершения. Православные москвичи, живущие в осадных условиях, остро переживали неизвестность с проведением традиционной торжественной полуночной службы.
Вдруг в 6 часов утра в субботу 4 апреля утренняя радиопередача неожиданно для всех началась сообщением распоряжения коменданта Москвы, разрешающего свободное движение по Москве в ночь на пятое апреля. Восторгам православных москвичей, удовлетворенных в самых заветных своих ожиданиях, не было конца.
Интересны воспоминания Николая Моршанского, свидетеля празднования Пасхи в Елоховском соборе. Он пишет, что на улице Баумана около собора стоял оживленный людской рокот и большой, вытянувшийся и опоясавший громадное церковное строение, хвост… У многих не хватило ни сил, ни времени, чтобы приготовить все для освящения пасхального дня. Стоит женщина с караваем обыкновенного белого хлеба, купленного в магазине. Рядом с ней седовласый старец держит в салфетке десяток сухарей. Рядом стоит семилетняя девочка с куском серого пшеничного хлеба с воткнутой в него свечкой. Священник благословил и этот смиренный пасхальный хлеб, хлеб войны.
Вот как описывает события апреля 1942 года житель столицы Андрей Стрешнев. Город отвык выходить на улицу в этот поздний час, и даже в большие государственные праздники соблюдается строгий режим военного времени, но в эту ночь, может быть только одну в году, разрешено ходить по всему городу всю ночь напролет, ибо, по древнему русскому обычаю, в пасхальную ночь весь город открыт народу, двери церквей раскрыты настежь. И по глухим переулкам Замоскворечья, оступаясь в груды неубранного снега, люди идут к заутрене. Сейчас, в эту пасхальную ночь войны, так тесно в церкви, что нет возможности протиснуться вперед. Утреня еще не началась, а запоздавшие уже не могут сами отнести и зажечь свечи перед теми образами, к которым лежит сердце. Верующие протягивают свечи и просят:
— Зажгите одну Воскресению, другую — князю Владимиру, третью — Ольге.
— Зажгите одну Воскресению, другую князю Невскому.
Близится час Воскресения, и священник обращается к верующим: «Братья! Город наш окружен тьмой, тьма рвется к нам на вражеских крыльях. Враг не выносит света, и впервые наше Светлое Воскресенье мы встречаем впотьмах. Тьма еще стоит за порогом и готова обрушиться на всякую вспышку света. Мы сегодня не зажжем паникадил, не пойдем крестным ходом, как бывало испокон веков, окна забиты фанерой, двери наглухо закрыты. Но мы зажжем свечи, которые у каждого в руках, храм озарится светом. …Воинство наше — мужья, братья, сыновья и дочери — в этот час стоит на страже нашей страны против сил тьмы. Храните в себе свет, веруйте в победу. Победа грядет, как светлое воскресение».
Вместе с другими верующими Андрей Стрешнев понял тогда, что день воскресения близок, что воинства небесное и земное не допустят германскую тьму в нашу светлую жизнь.
Необходимо отметить, что после Пасхи в 1942 году митрополит Сергий обратился к архипастырям, пастырям и приходским общинам всей Русской Православной Церкви с призывом внести патриотические пожертвования на сооружение танковой колонны. «Пусть, — писал он, — наша церковная колонна понесет на себе благословение православной нашей Церкви и ее неумолкаемую молитву об успехе русского оружия».
Многие очевидцы, в том числе и профессиональные наблюдатели, отмечали среди молящихся присутствие большого количества военных. Из докладной записки «О прохождении службы в церквях г. Москвы и Московской области», направленной начальником Управления НКВД по Москве и области старшим майором госбезопасности М. И. Журавлевым первому заместителю наркома В. Н. Меркулову секретарю МГК ВКП (б) А. С. Щербакову, а также начальнику главного политического управления РККА явствует, что в 124 действующих храмах столицы и области в богослужении приняли участие 85 тысяч человек.
Вот так в еще более трудное военное время много лет назад началось возрождение духовной жизни России. Наше Отечество выстояло и победило фашистскую чуму. Верится, что и сегодня наша Россия при поддержке Русской Православной Церкви будет православной страной, занимающей свое, особое место в мире.
