Собор святой Софии в Константинополе

Встреча

Двухдневная поездка в Стамбул подходит к концу. Наконец-то все вопросы решены, и можно просто погулять по городу. В своё удовольствие. Он огромен, этот древний седой великан — Второй Рим, Константинополь, центр восточного христианства. Где твоя молодость? Как случилось, что ты забыл свою первую любовь?

И пришли те, кому эта любовь была ещё неведома. Они увенчали твои храмы полумесяцем и возвели великое множество своих. Они превратили тебя в огромный многоголосый базар, где теперь слышна и русская речь. Иду по твоим шумным пёстрым улицам. Сутолока, теснота, все куда-то бегут. Витрины кричат по-русски: «Скидка! Кожа! С Новым годом!» Наших видно сразу. Их столько, что порой кажется, будто ты на Сорочинской ярмарке.

И вот я на площади, где предо мной открывается величественная картина. Минареты, полукупола, арки, мощные стены красного цвета. И над всем этим великолепием висит огромный чёрный купол. Храм святой Софии Константинопольской.

У храма переминается с ноги на ногу и ёжится от холода турок-гид, говорящий по-русски. Ахмет не скрывает своей радости, и мы вместе устремляемся вперёд.

Немного истории

До того как император Юстиниан в 532 г. заложил первый камень в основание собора, на этом месте уже стояли храмы. Ещё Константин Великий построил здесь небольшую базилику во имя святой Софии — Премудрости Божией. Она была разрушена во время народных волнений, вызванных гонениями на архиепископа Константинополя свт. Иоанна Златоуста. Однако вскоре был освящён новый храм, построенный архитектором Марком Италийским. Но и он был сожжён во время шестидневного восстания «Ника». Ахмет показывает мне его остатки, обнаруженные в 1930-е гг. во время раскопок у западного входа.

Строительство нового храма Юстиниан доверил малоазийским зодчим Анфимию из Тралл и Исидору из Милета. На Рождество 537 г. оно увенчалось его освящением. Император воскликнул тогда: «Я превзошёл тебя, Соломон!» Почти тысячу лет собор святой Софии был главным храмом Православной Церкви. И вот уже полтора тысячелетия он твёрдо стоит на ногах. Восьмое чудо света!

Нижний ярус

Заходим в поперечный вестибюль, называемый внешним притвором. Среди прочих предметов старины здесь есть гипсовые плиты с постановлением Синода, прошедшего в храме в XII в. Просторный внутренний притвор предназначался для готовящихся принять крещение. Из него в храм ведут девять бронзовых дверей. Центральные, более высокие и широкие, называются Царскими вратами. По преданию, они сделаны из остатков Ноева ковчега. У них император клал поклоны, после чего входил в храм. Над вратами выложена мозаика, изображающая Льва VI, на коленях молящегося Иисусу Христу. Внушительная впадина с левой стороны образовалась от постоянного пребывания на этом месте императорской стражи.

И вот мы в храме. Ахмет строчит как пулемёт. Но я, поражённый увиденным, едва улавливаю его слова. Вспоминаются послы князя Владимира, бывшие здесь тысячу лет назад. Русичи тоже не знали тогда, на земле или на небе они пребывают. Внутри храм восхищает намного больше, чем снаружи. Обилие света поражает. Кажется, что он льётся отовсюду. Яркие лучи, прорезав сорок окон, поддерживают лёгкий купол. Он парит в воздухе, словно спущенный с небес. Когда-то невесомый свод был больше, но постоянные землетрясения давали о себе знать. Купол разрушался дважды, но каждый раз народ восстанавливал его. Пол и стены облицованы светлыми мраморными плитами. Свет отражается от них, скрывая тяжесть искусно замаскированных опор. Большие окна делают стены лёгкими и тонкими. Потоки света преображают огромное пространство. Оно словно становится бесплотным.

Не дав опомниться, Ахмет ведёт меня по южной галерее. Он тараторит без умолку, сообщая мне всё новые и новые подробности. Всё самое лучшее везли сюда со всех концов империи. Светло-зелёные колонны некогда украшали храм Артемиды Эфесской, а порфировые — храм Солнца в Гелиополе. Трёхтонные эллинистические амфоры и вазы были привезены из Бергамо уже в мусульманскую эпоху и использовались для ритуальных омовений. Проходим мимо китабханы — библиотеки. Высокая кафедра с узкой лесенкой называется минбаром. Здесь читали проповедь имамы. В алтарной части высится михраб — указатель на Каабу. Слева от него пристроена максура — особое место для султана.

Устав слушать Ахмета, я поднимаю голову и вижу в апсиде чудесную мозаику. На золотом фоне сияет Богоматерь с Младенцем. В середине IX в. по распоряжению патриарха Фотия началось восстановление изображений, погибших в период иконоборчества. И эта мозаика появилась сразу после утверждения иконопочитания. Она пронизана внутренним духовным светом. Это общее свойство византийской мозаики. В ней нет опредёленного источника света; свет — в ней самой.

В северной галерее Ахмет показывает мне мощные опоры. В их основании выбиты свастики, которые в древности считались атрибутом вечности. И зодчие хотели подчеркнуть свой смелый замысел. Такой храм должен стоять вечно! А вот и «потеющая» колонна. Она всегда прохладна и влажна. Вокруг толпятся люди. Каждый турист стремится прикоснуться к ней собственной рукой. Существует поверье, что загаданное желание обязательно сбудется, если опустить палец в закрытое медным листом отверстие. Поразительно, что в храме Единого Бога всё ещё даёт о себе знать языческое сознание человечества.

Верхний ярус

Ахмет уже устал, но у меня сил ещё хватает. Очень хочется попасть наверх, где гид обещает мне много интересного. Поблагодарив и отпустив неугомонного турка, я решаю отправиться туда один. На хоры ведёт каменный пандус, по которому в своём паланкине поднималась императрица. Когда-то женщины могли молиться только наверху. Место, где был её трон, давно облюбовали фотографы. С него храм виден как на ладони. Пока влюблённые японцы щёлкают затворами, я тихо молюсь о самых близких мне людях.

Мраморные двери ведут в южную галерею, где проходили заседания Синода. На них видны следы крестов, сбитых рьяными приверженцами ислама. Яркий свет льётся из окон и отражается от кажущегося зеркальным пола. В зале находится шедевр мирового искусства — мозаика «Деисис», что по-гречески означает «моление». В её центре на золотом фоне, символизирующем Божественную сущность, изображён Христос. Ему предстоят Богородица и Иоанн Креститель, которые молят Его о спасении мира. От лика Христа струится свет, наполняющий сердце покоем и радостью. Одной рукой Он благословляет молящихся, другой — держит Евангелие. В облике Божией Матери и Предтечи видно глубокое смирение и печаль. Они продолжают молиться о нас и ждут, когда мы поднимем глаза к Небу. Эта мозаика появилась во второй четверти XII в. Так называемое Византийское Возрождение началось после освобождения Константинополя Михаилом VIII Палеологом от крестоносцев, захвативших его в 1204 г.

В конце южной галереи мерцают золотом мозаики XI-XII столетий. Вот Константин IX Мономах и его супруга Зоя. Императрица трижды выходила замуж, и при вступлении в каждый новый брак велела переделывать в мозаике лицо и имя своего избранника. Обличье самой Зои тоже пострадало. Его разбил пришедший к власти пасынок. Но когда Зоя вернулась на престол, мозаику восстановили. Рядом видны Иоанн II Комнин и его первая жена Ирина. Сбоку изображён их болезненный сын Алексей. В северной галерее сохранился мозаичный портрет Александра, брата императора Льва VI. На сводах можно заметить мозаики, изображающие Отцов Церкви, среди которых святые Иоанн Златоуст и Игнатий Богоносец. Это летопись истории Византии, более тысячи лет бывшей оплотом Православия.

На парапете видны древние граффити. Нерадивые прихожане и гвардейцы из варягов скучали во время долгой службы и оставляли на мраморе рисунки и надписи. Также отличились и рыцари IV Крестового похода, превратившие храм в католический собор. Они вывезли из него накопленные веками несметные сокровища и реликвии, среди которых была и Плащаница Христа.

Больше всего Святая София пострадала от турков-османов, под натиском которых в 1453 г. пал Константинополь. Последние защитники бились за святыню столь ожесточённо, что весь храм был завален телами погибших. Легенда гласит, что по ним въезжал Мухаммед II Завоеватель. Его конь испугался, встал на дыбы и поскользнулся на залитом кровью полу. Султан опёрся о мрамор окровавленной рукой, оставив отпечаток на одной из колонн в юго-восточной части храма. Если вы будете в святой Софии, его вам обязательно покажут. Разрушать собор турки не стали, превратив его в мечеть. Над куполом они воздвигли полумесяц, пристроили четыре минарета, снесли Престол, алтарную преграду, иконостас и стоявший в центре храма амвон. Мозаики покрыли штукатуркой, оставив только шестикрылых серафимов в парусах под куполом и закрыв им лица медными масками. И повесили восемь огромных щитов с именами Аллаха, Мухаммеда и его халифов.

В 1935 г. по указу Мустафы Кемаля Ататюрка храм стал музеем. К концу 1940-х гг. Американским византийским институтом были постепенно раскрыты и отреставрированы мозаики притвора, галерей и апсиды. А сколько неподвластных времени творений ещё ждут своего часа! До сих пор неясно, что было изображено в центральном куполе. По мнению одних, на голубом фоне сиял золотой крест. Другие же считают, что с огромной высоты смотрел на мир Христос Пантократор.

Прощание

Спускаюсь вниз, решив ещё раз обойти великий храм. На месте, где когда-то был Престол, сидит турист-американец. На коленях у него потрёпанная Библия. Он близоруко щурится, но продолжает читать. Свет струится из витражных окон. Его много, на всех хватает.

А вот и Вестибюль воинов, где император оставлял меч и где оставалась его охрана. Его украшает красивая мозаика. В центре на троне сидит Пресвятая Дева с Богомладенцем. Слева с макетом святой Софии склонил голову Юстиниан. Справа Константин держит в руках макет городской крепости.

Опустив глаза, замечаю рыжеватого кота, довольного собой. Задрав хвост, он важно прогуливается по притвору, не обращая никакого внимания на глупых и ничего не понимающих в кошачьей жизни людей. Он стражник, верный стражник этого каменного чуда. В знак почтения и благодарности я глажу его за ушками. Кот недовольно фыркает, кусает меня за палец и как ни в чём не бывало следует дальше. Он громко мяукает:

— Не мешайте мне, я занят!

Покидать собор не хочется. Он уже стал родным и близким. Снова и снова смотрю сквозь Царские врата в огромное пространство, залитое светом…