В 1904 году началась Русско-Японская война, и православные христиане Японии оказались в сложной ситуации: как быть им, японцам по национальности, подданным японского императора по гражданству, православным христианам по вере и членам русской церкви по конфессии? В не менее сложной ситуации оказался и их духовный отец святитель Николай: как быть ему, русскому по национальности, подданному русского императора по гражданству, члену русской церкви и православному пастырю, чьи духовные чада — те самые японские православные христиане? Сложности добавляло и то, что православная миссия в Японии была создана и существовала в основном на русские деньги.

Святитель Николай нашёл единственно верное решение в духе верности евангельскому идеалу. Святитель был пламенным патриотом и очень желал русским войскам побед, молился Богу о них, но он признал и право японских христиан на свой патриотизм, право молиться Богу о японских победах и радоваться им. Не стал он и перекрывать вентиль потока русских денег на зарплаты клирикам и катехизаторам из числа японцев.

Однако жизнь лишь в любви к земному отечеству для святителя Николая была жизнью на «нижнем этаже», в разделении. А жизнь в любви к Небесному Отечеству, где преодолеваются национальные разделения, была для него жизнью в радости на «верхнем этаже». В постоянном понуждении себя переходить с нижнего на верхний этаж, расширять узость патриотизма до всеобъемлющей христианской любви святитель Николай был способен не только любить и жалеть как русских, так и японцев, но и видеть истинные причины войны.

Предлагаем выдержки из дневника святителя Николая за 1904–1905 годы, где можно найти множество исторических параллелей с нашими днями, а также ответ на вопрос, как должно вести себя сегодня христианину в Украине и в России в это смутное время конфликта между нашими государствами.

25 января (7 февраля) 1904. Воскресенье

<...> [На собрании] я сказал следующее: «Меня радует ваше желание, чтоб я остался здесь. <...> Оставшись, я буду делать, что доселе делал: заведовать церковными делами, переводить Богослужения. Но в совершении общественного Богослужения, пока война не кончится, участвовать не буду по следующей причине: во время Богослужения я вместе с вами молюсь за Японского Императора, за его победы, за его войско. Если я буду продолжать делать это и теперь, то всякий может сказать обо мне: „Он изменник своему Отечеству“. Или напротив: „Он лицемер: устами молится за дарование побед Японскому Императору, а в душе желает совсем противного“. Итак, вы совершайте Богослужения одни и молитесь искренно за вашего Императора, его победы и прочее. <...> Итак, начнётся война, служите молебен о даровании побед вашему воинству; одержит оно победу, служите благодарственный молебен; при обычных Богослужениях всегда усердно молитесь за ваше Отечество, как подобает добрым христианам-патриотам». <...>

30 января (12 февраля) 1904. Пятница

Составили следующее окружное письмо к христианам для успокоения встревоженной Церкви.

"Благочестивым христианам Святой Православной Церкви великой Японии.

Возлюбленные о Господе братия и сестры!

Господу угодно было допустить разрыв между Россиею и Япониею. Да будет Его святая воля! Будем верить, что это допущено для благих целей и приведёт к благому концу, потому что воля Божия всегда благая и премудрая.

Итак, братия и сестры, исполните всё, что требует от вас в этих обстоятельствах долг верноподданных.

Молитесь Богу, чтоб Он даровал победы вашему императорскому войску, благодарите Бога за дарованные победы, жертвуйте на военные нужды; кому придётся идти в сражения, не щадя своей жизни, сражайтесь не из ненависти к врагу, а из любви к вашим соотчичам, помня слова Спасителя: Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих (Ин. 15, 13). Словом, делайте всё, что требует от вас любовь к Отечеству. Любовь к Отечеству есть святое чувство. Спаситель освятил это чувство Своим примером: из любви к Своему земному Отечеству Он плакал о бедственной участи Иерусалима (Лк. 19, 41).

Но кроме земного Отечества у нас есть ещё Отечество Небесное. К нему принадлежат люди без различия народностей, потому что все люди одинаково дети Отца Небесного и братья между собою. Это Отечество наше есть Церковь, которой мы одинаково члены и по которой дети Отца Небесного действительно составляют одну семью. Поэтому-то я не разлучаюсь с вами, братия и сестры, и остаюсь в вашей семье, как в своей семье. И будем исполнять вместе наш долг относительно нашего Небесного Отечества, какой кому надлежит. Я буду, как всегда, молиться за Церковь, заниматься церковными делами, переводить Богослужение; вы, священники, усердно пасите подручное вам от Бога словесное ваше стадо; вы, проповедники, ревностно проповедуйте Евангелие ещё не познавшим истинного Бога — Отца Небесного; все христиане, мирно ли живущие дома или идущие на войну, возрастайте и утверждайтесь в вере и преуспевайте во всех христианских добродетелях. Все же вместе будем горячо молиться, чтобы Господь поскорее восстановил нарушенный мир. Да поможет нам во всём этом Господь!

Благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любы Бога и Отца, и причастие Святаго Духа буди со всеми вами! Аминь".

16 (29) февраля 1904. Понедельник 2-й недели Великого Поста

Пала грусть-тоска глубокая На кручинную головушку; Мучит душу мука смертная, Вон из тела душа просится.

Это по поводу того, что русский флот японцы колотят и Россию всё клянут — ругают, поносят и всякие беды ей предвещают. Однако же так долго идти не может для меня. Надо найти такую точку зрения, ставши на которую можно восстановить равновесие духа и спокойно делать своё дело. Что в самом деле я терзаюсь, коли ровно ни на волос не могу этим помочь никому ни в чём, а своему делу могу повредить, отняв у него бодрость духа. Я здесь не служитель России, а служитель Христа. Все и должны видеть во мне последнего. А служителю Христа подобает быть всегда радостным, бодрым, спокойным, потому что дело Христа — не как дело России — прямо, честно, крепко, истинно, не к поношению, а к доброму концу приведёт, — Сам Христос ведь невидимо заведует им и направляет его. Так и я должен смотреть на себя и не допускать себе уныния и расслабления духа.

А ты, моё бедное Отечество, знать, заслуживаешь того, что тебя бьют и поносят. Зачем же тебя так дурно управляют? Зачем у тебя такие плохие начальники по всем частям? Зачем у тебя мало честности и благочестия? Зачем ты не привлекаешь на себя любовь и защиту Божию, а возбуждаешь ярость гнева Божия? Да вразумит тебя, по крайней мере, бедствие нынешнего поражения и посрамления. Да будет это исправляющим жезлом в руках Отца Небесного!

29 февраля (13 марта) 1904. Воскресенье Крестопоклонное

После Литургии священники собором отслужили молебен о даровании победы их войску. Молитву сочинил Павел Накаи и читал мне; составлена в умеренных и приличных выражениях; прочее в молебне заимствовано из славянской молебенной книжки. <...>

2 (15) апреля 1904. Пятница Светлой Седмицы

Боже, что за несчастие России! В среду, третьего дня, погиб адмирал Степан Осипович Макаров и с ним броненосец «Петропавловск», наткнувшийся на одну из мин. <...> Платится Россия за своё невежество и свою гордость: считала японцев необразованным и слабым народом; не приготовилась как должно к войне, а довела японцев до войны да ещё прозевала на первый раз; вот они и идут от успеха к успеху, и русского флота в этих странах почти уже не существует.

22 апреля (5 мая) 1904. Четверг

Не будучи на войне, живёшь войной. Никак не можешь отделаться от мысли о ней ни в занятое, ни в свободное время; и ночью, в сновидениях, она мучает. Это, должно быть, и есть то, что называется патриотизмом. И ещё мучительно то, что горишь внутренним, закрытым пламенем, — не с кем поделиться мыслями, не с кем разделить горе, — один среди японцев; а их вожделения и интересы диаметрально противоположные. <...>

19 мая (1 июня) 1904. Среда

<...> Служащие Церкви делали собрание, на котором решили: «Взять японским христианам на себя расходы по отправлению и содержанию священника, или двух, если понадобится, во время служения между русскими военнопленными». <...>

9 (22) июня 1904. Среда

Нехорошее время — войны! Ни на минуту нельзя забыть её. Да и как забыть? Вот опять было сражение, и в третий раз уже разбили русских на суше, — в Теглице тысячи убитых и раненых на той и другой стороне. Вот когда поучиться смирению!

Сопоставил себя с каждым из убитых: разве я лучше их? Что вы! Избави Бог и подумать это! А между тем жизнь их пошла так дёшево, кровь их разлилась, как вода. Если каждый из них оказался столь лёгким на весах суда Божия, то я-то что же пред Богом? Достоин ли Его хранения? И если хранит ещё, то какою благодарностью должен гореть мой дух и каким усердием и служением Ему!..

17 (30) октября 1904. Воскресенье

За неделю объявлена была японцами панихида по убиенным в войне, и сегодня оную после Обедни служили. Я счёл нужным участвовать в ней. Облачившись в мантию и вышедши на амвон в сопровождении иереев, я сказал: «Совершим панихиду по убиенным в войне (сенси-ся). Они ваши единокровные (доо-бооно) братья, а мои духовные дети (син-си). Итак, вы с братскою любовью, я с любовью отца принесём тёплые моления Господу, чтоб Он их страдания и смерть, принятые ими в исполнении их долга к своему Отечеству и Государю, вменил им как мученический подвиг и удостоил их за него Царствия Небесного».

19 октября (1 ноября) 1904. Вторник

Тоска давит! Ходишь, говоришь, делаешь своё дело, а червь беспрерывно гложет там, в глубине сердца: война тому виною, кровавая, беспрерывно неудачная для России, так что приходит на мысль, не бросил ли Господь Россию, как бросил иудейский народ, когда он впадал в идолопоклонство? Да и заслуживает ли Россия в самом деле милости Божией? Много ли найдётся в ней Боголюбезного? Высший и интеллигентный классы поголовно растлены безверием и крамолой. Духовенство, — много ль в нём ценного в очах Божиих? Хоть в микроскопическом виде, и я имею опыт сего: 35 лет жду миссионера сюда, прошу, ищу его и — нет! Четыре академии в 35 лет не могут дать одного миссионера! Чудовищно! Дальше что?.. Да что! Не смотрел бы на свет Божий! Перо падает из руки.

8 (21) ноября 1904. Понедельник

По японским газетам, и особенно по «Japan Daily Mail», японцы всегда и везде побеждают, русские терпят поражение. По «Московским Ведомостям» наоборот. Оба лучше!

10 (23) ноября 1904. Среда.

<...> Хоронили полученную прядь волос только [Якова Ито, убитого в Порт-Артуре], — со всею православною торжественностью, три иерея, два диакона, 20 певчих; процессия на кладбище из дома была вполне православная, в ризах, с пением «Святый Боже». Православных собралось до тысячи, в том числе представители от войска — несколько солдат, городской чиновник; полицейские охраняли порядок процессии; на кладбище было несколько речей. Убитый — сын здешнего соборного старосты Павла Ито, очень благочестивого христианина.

24 декабря 1904 (6 января 1905). Пятница. Сочельник

<...> В двухэтажном доме я теперь живу. В верхнем этаже мы все дети Отца Небесного; там нет ни японцев, ни русских. Большею частью я и стараюсь быть там; японцы тоже подлаживаются ко мне, быть может, только наружно; но и это ладно, и за такт их им спасибо! Занимаемся мы вместе христианскими делами по Церкви, переводом, книгопечатанием, даже христианской помощью военнопленным или японским раненым, — всё это как подобает детям Единого Отца Небесного, — в единодушии и любви, легко и радостно. Но иногда гнетением обстоятельств душа спускается вниз, в нижний этаж, где уже я остаюсь один, без японцев, которые, вероятно, ещё чаще меня спускаются в свой нижний этаж, куда я не вхож; один-одинёшенек, так как ни единого русского, с кем бы разделить душу, вместе посетовать и разжидить тем горе. Таков вот сегодняшний день был. Бегом-бегом по лестнице нужно удирать в верхний этаж, чтоб не давило, не гнело, не душило горе! Верхнего этажа ведь я обитатель и должен быть.

1 (14) января 1905. Суббота

<...> В Фукуцияма наши пленные до того полюбили Петра Уцияма, в два дня его пребывания там, что плакали, расставаясь с ним; он тоже плакал; даже и рассказывая об этом сегодня, чуть не расплакался. <...>

6 (19) марта 1905. Воскресенье — первое Великого Поста

<...> По окончании Литургии я отошёл в боковой придел разоблачаться, а иереи вышли на средину церкви совершать благодарственный молебен за Мукденскую и уже дальнейшие победы. Что ж, они право [имеют] на то.

10 (23) апреля 1905. Вербное Воскресенье

<...> Между гостями после Литургии у меня был один раненый воин, христианин из Иваядо; обе руки плохо действуют. Слышать о раненых и видеть их — совсем другое; слышишь почти равнодушно, видеть — больно, жалость ножом режет душу; такой молодой, и на всю жизнь калека! Затаённое страдание написано на лице... И таких десятки тысяч на той и другой стороне, и всё это невинные страдальцы, — разве из-за них война? <...>

19 мая (1 июня) 1905. Четверг

<...> Иван Акимович Сенума пишет: «Завтра мы справим ликованье, отслужим утром молебен и будем гулять; все школы будут гулять», — говорит. Что же я мог ответить, кроме «хорошо!». На «ликованье» своё и позволения не спрашивает, а только докладывает о нём. И они правы со своим ликованием. Где же бы не ликовали при таких обстоятельствах?

20 мая (2 июня) 1905. Пятница

Не морская держава Россия. Бог дал ей землю, составляющую шестую часть света и тянущуюся беспрерывно по материку, без всяких островов. И владеть бы мирно ею, разрабатывать её богатства, обращать их во благо своего народа; заботиться о материальном и духовном благе обитателей её. А русскому правительству всё кажется мало, и ширит оно свои владения всё больше и больше; да ещё какими способами! Маньчжуриею завладеть, отнять её у Китая, разве доброе дело? «Незамерзающий порт нужен».

На что? На похвальбу морякам? Ну вот и пусть теперь хвалятся своим неслыханным позором поражения. Очевидно, Бог не с нами был, потому что мы нарушили правду. «России нет выхода в океан». Для чего? Разве у нас здесь есть торговля? Никакой. Флот ладился защищать горсть немцев, ведущих здесь свою немецкую торговлю, да выводить мелких жидов в больших своими расходами, много противозаконными. Нам нужны были всего несколько судов, ловить воров нашей рыбы, да несколько береговых крепостей; в случае войны эти же крепости защитили бы имеющиеся суда и не дали бы неприятелю завладеть берегом.

«Зачем вам Корея?» — вопросил я когда-то адмирала Дубасова. «По естественному праву она должна быть наша, — ответил он, — когда человек протягивает ноги, то сковывает то, что у ног; мы растём и протягиваем ноги, Корея у наших ног, мы не можем не протянуться до моря и не сделать Корею нашею». Ну вот и сделали! Ноги отрубают!

И Бог не защищает Свой народ, потому что он сотворил неправду. Богочеловек плакал об Иудее, однако же не защитил её от римлян. Я, бывало, твердил японцам: «Мы с вами всегда будем в дружбе, потому что не можем столкнуться: мы — континентальная держава, вы — морская; мы можем помогать друг другу, дополнять друг друга, но для вражды никогда не будет причины». Так смело это я всегда говорил до занятия нами отбитого у японцев Порт-Артура после китайско-японской войны. «Боже, что это они наделали!» — со стоном вырвавшиеся у меня первые слова были, когда я услышал об этом нечистом акте русского правительства. Видно теперь, к какому бедствию это привело Россию.

Но поймёт ли она хоть отныне этот грозный урок, даваемый ей Провидением? Поймёт ли, что ей совсем не нужен большой флот, потому что не морская держава? Царские братья стояли во главе флота доселе, сначала Константин Николаевич, потом — доселе Алексей Александрович, требовали на флот, сколько хотели, и брали, сколько забирала рука; беднили Россию, истощали её средства, — на что? Чтобы купить позор! Вот теперь владеют японцы миллионными русскими броненосцами. Не нужда во флоте создавала русский флот, а тщеславие; бездарность же не умела порядочно и вооружить его, оттого и пошло всё прахом. Откажется ли же ныне Россия от не принадлежащей ей роли большой морской державы? Или всё будет в ослеплении — потянется опять творить флот, истощать свои средства, весьма нужные на более существенное, на истинно существенное, как образование народа, разработки своих внутренних богатств и подобное? Она будет беспримерно могущественною, если твёрдо и ясно сознает себя континентальною державою, и хрупкою и слабою, как слаб гермафродит, если опять станет воображать о себе, что она великая и морская держава и потому должна иметь большой флот, который и будет в таком случае всегда добычею врагов её и источником позора для неё. Помоги ей, Господи, сделаться и умнее и честнее!.. Исстрадалась душа из-за дорогого Отечества, которое правящий им класс делает глупым и бесчестным.

Подготовил архимандрит Савва (Гамалий)