Когда мне было 16 лет, мое любопытство толкало меня на самые невероятные поступки. Одним из них был побег на похороны Виктора Цоя со школьной экскурсии по Петербургу. В ближайший выходной по возвращении домой я и другие воинствующие фанаты отправились заказывать молебен за упокой Цоя. Это был вызов. Это было интересно и абсолютно ново. Зато сработал «эффект толпы» — мне тоже захотелось креститься и участвовать со всеми в чем-то объединяющем, пусть и непонятном.
Тайно от родителей (опять вызов!) я крестилась. Но в церковь больше так и не пришла — мои родители, убежденные атеисты и коммунисты, выбросили крестик за окно. Православных друзей у меня не нашлось. Зато появились добрые-предобрые американцы из «Церкви Христа», с жаром объяснившие мне «неправильность» крещения и вообще Православной Церкви.
С тех пор прошло 14 лет. За это время я до оскомины наелась плодов акселерации*. Любопытство оказалось все-таки пороком, и меня, как щепку, швыряло от одного берега к другому. На «правом берегу» 8 лет неизменно маячила «Церковь Христа». Добрые американцы и вправду оказались добрыми: они кормили, когда я была голодна, водили в пиццерию, дарили подарки и давали заработать. Жизнь на «правом берегу» казалась сплошным пикником. Почти как в миру, но только «по Библии». Правильные песни, игры, летние лагеря, раздача Евангелия на улице — все это было веселой альтернативой диким тусовкам. Я взрослела и, в очередной раз водя американских миссионеров по лаврским пещерам, цинично посмеивалась над «глупыми ортодоксами», верящими в сказки о чудодействии мощей. Я твердо знала, что никаких икон в Библии нет. Верила всем сердцем, что мы все святые, ничуть не сомневалась в спасении.
* Акселерация — ускоренное, преждевременное взросление.
Пикник продолжался каждое воскресенье, когда я символично выпивала виноградный сок, закусывая кусочком мацы, а «мой друг Иисус» через многочисленные семинары предлагал мне решение любой проблемы.
Но время шло, и нерешенные проблемы стирали приклеенную американскую улыбку и праздничное настроение. Мне стало казаться, что я провожу время не в той компании. Смена одной протестантской общины на другую была болезненной, но ужасающе бесполезной. Как говорится, лучше не стало.
В конце мая остатки моего любопытства водили меня по историческим местам Киева. Совершенно случайно, зайдя через калитку с улицы, я оказалась на Зверинецких пещерах, даже не подозревая о том, что они связаны с Православием. Послушник, который провел меня по пещерам, наверно, испытывал смешанное чувство ужаса и смеха. Я была в модных брюках, накрашенная, без косынки, а главное, не крестилась, не прикладывалась к иконам. Зато очень интересовалась историей.
В числе предложенных брошюр в мои руки попал журнал «Отрок.ua», который я купила, подумав, что в нем может оказаться полезная информация для детской библейской школы — в «Церкви Христа» нет особых запретов на использование материалов из других источников. «Ничего себе — продвинутые православные!» — подумала я, прочтя «Отрок» от корки до корки. И решила поумничать — прийти и задать вопросы типа «зачем у вас детей крестят и иконам поклоняются?»
Мои мысли — не ваши мысли, ни ваши пути — пути мои, — говорит Господь. Мой затянувшийся «пикник на обочине» остался позади. Остались на пикнике и все мои друзья, сами прекратившие отношения после того, как я приняла Православие. «Ты избрала легкий путь», — сказал один из них, уклоняясь от дискуссии на тему противоречий между протестантами и православными. И, может быть, он по-своему прав. Ведь еще полгода назад, практически ничего не зная о Православии, я тоже гневно осуждала легкую жизнь монахов и наивность прихожан, таскающих кошелки с яйцами. Еще три месяца назад я свысока жалела тех, кто по воскресеньям оставался за дверями протестантской церкви. А сейчас мне жаль себя. Запоздавший стыд и раскаяние смыли всю розовую краску с очков, а умные семинары с книжками не дают ответ на все вопросы.
Зато я прихожу в Храм. И чувствую себя Дома.