Репродукции картин Карло Боссоли можно найти почти в любом крымском путеводителе. Да, этот художник-романтик был первооткрывателем красоты Крыма. Но помимо того, выходец из Одессы с нерусскими именем и фамилией прожил очень разнообразную и странную жизнь.
Детство
Когда-то в русском и украинском языках бытовало расхожее выражение «тессинский каменотёс». Так называли каменщиков из швейцарского итальяноязычного кантона Тичино (по-немецки и по-французски: Тессин). Кантон этот — сплошные скалистые высокогорья Альп. Потому тессинцы едва ли не с пелёнок совершенствовали умение виртуозно обрабатывать камень. Работать же многие уроженцы этих скал 200 лет назад отправлялись в Российскую империю, в том числе и в Украину. Да, да, были времена, когда основной поток эмигрантов шёл из Европы к нам, а не наоборот!
Таким путём попал в Одессу пятилетний ребёнок — тессинец Карло Боссоли. Отец его, каменотёс, в 1820 х годах стал одним из мастеров — создателей совсем нового ещё города на Чёрном море. Сын же каменщика принадлежал к тем итальянцам (по языку), которых можно называть вундеркиндами от живописи. Маленького Карло в Одессе навсегда покорило и вдохновило море — и, ещё не обучившись грамоте, он уже делал наброски узнаваемых морских пейзажей. Так будущая профессия одесского мальчика стала очевидной всем окружающим и ему самому ещё с младенческих лет.
Вид Ялты |
Но никто бы не догадался, как скоро ученику одесской католической приходской школы придётся зарабатывать на жизнь искусством. Мальчику было всего 11 лет, когда новый русский император Николай І приостановил бурное строительство в Одессе. Отец Боссоли остался без средств, а от переживаний и вовсе слёг. Тогда юному Карло, чтобы содержать себя, маленькую сестрёнку и родителей, пришлось устроиться продавцом в одесскую лавку картин и древностей.
Конечно, одного такого заработка на всю семью не хватило бы. Но мальчик выбрал место работы «с прицелом». Подолгу сидя без дела в лавке, он непрерывно копировал продававшиеся там старинные эстампы, гравюры, литографии. Вот не было бы счастья, да несчастье помогло: под угрозой нищенской участи для всей семьи мальчик выработал быстрый и умелый стиль рисунка.
Вскоре торговля своими работами пошла у него лучше, чем оригиналами. Семья была спасена. А «школа» старинной гравюры существенно сказалась на стиле взрослых работ Боссоли.
Отрочество
Ещё больше повлияла на будущего пейзажиста работа, на которую Карло поступил в 13 летнем возрасте. Юный художник стал помощником художника одесской Оперы. Семь лет, проведённых Боссоли над грандиозными полотнами декораций, фактически послужили ему своеобразной академией искусств.
Одесскому подростку пришлось, говоря языком современной компьютерной графики, научиться рисовать не «растрово» (отдельными мазками), а «векторно» (замкнутыми контурами, заполненными одним цветом). Это умение крайне важно для создания многометровых декораций. У позднейшего Боссоли даже в самых маленьких работах прослеживаются элементы этого подхода: они стали своеобразной визитной карточкой мастера и посодействовали массовым репродукциям его работ.
Остатки Генуэзских укреплений на Чуфут-Кале |
Театр, в том числе комедийный, пророс в живописи Боссоли и ещё одним зёрнышком. Карло навсегда полюбил к своим пейзажам, изображающим далёкие пространства, добавлять на первом плане типичную театральную «авансцену» — несколько ироничных деталей или фигур, стократно ближе расположенных к зрителю, чем основная тема. Всё это создаёт характерную драматургичность и панорамность картин Боссоли — взгляд по его «долгоиграющим» работам проходит постепенно: от одной детали зритель усмехнётся, от другой удивится, от третьей задумается, и от всех сразу захочется мечтать. Маленькое театральное волшебство...
Юность
Больше всего повезло юному Боссоли, когда он нашёл щедрого мецената. Как известно, такие люди в истории живописи иногда значат не меньше, чем сами художники. Тут судьба улыбнулась одесскому юноше просто царской улыбкой — подарив ему дружбу с генерал-губернатором одесским, бессарабским, таврическим и новороссийским — графом Михаилом Воронцовым.
Этот знаменитый правитель половины нынешней Украины однажды обратил внимание на романтические декорации одесской Оперы. Разыскал их автора. Слово за слово — и вот уже Карло получает задание нарисовать пейзажи Одессы. Блестяще выполненная серия и щедрая оплата труда пейзажиста приносит Боссоли не просто деньги. Его приглашают на проживание — фактически, членом семьи — в одесский дворец Воронцовых. Матери и сестре художника правитель края назначает солидный пенсион.
Однако праздная дворцовая жизнь быстро наскучила деятельному юноше. Вскоре Боссоли на средства Воронцова отправляется на несколько лет в Италию — чтобы завершить своё неформальное образование созерцанием классического искусства. Что интересно, Карло не покорили художники Возрождения. Его поразила сама бедная тогда страна, в которой говорили на родном его языке и которая томилась под властью чужеземцев (Италия ещё не была независимой). Молодой русский швейцарец на всю жизнь становится итальянским патриотом; его жизнь помимо живописи обретает и революционную мечту: свободная Италия!
Татарский дом в деревне Алупка |
По возвращении в Одессу, не задерживаясь во дворце, Боссоли снова уезжает на два года. На этот раз поближе: в строящуюся крымскую резиденцию своего мецената — Воронцовский дворец в Алупке. Дело в том, что художник-трудоголик предложил правителю края создать первый в мире цветной альбом, посвящённый всему Крыму. Напомним, что в те времена (до 1860 х годов) Крым вовсе не был курортной меккой — это была заброшенная пустынно-руинная провинция с редким населением. Бедный край мало привлекал живописцев.
Результат вояжей одесского швейцарца по полуострову превзошёл все ожидания. Каждая из полусотни его крымских литографий, несмотря на их густую и настойчивую романтичность, отличается удивительной репортёрской точностью передачи деталей (за которую Боссоли прозвали «журналистом с кистью»). Виды центральных улиц Симферополя, ялтинской набережной, парусников в Севастопольской бухте, интерьеры татарских саклей и вид татарских праздников середины ХІХ века дошли до нас в мельчайших подробностях благодаря работам Боссоли.
Молодость
Художнику было 28 лет, когда его мать, чувствуя приближение смерти, попросила отвезти её на родину, в швейцарские Альпы. Думается, мудрая женщина просто поняла, что всесильный одесский меценат уже охладел к таланту её сына (а к самому Воронцову охладел император Николай І, отправивший генерала воевать на Кавказ). Дальнейшее пребывание горячего свободолюбивого швейцарца в свите российского вельможи могло дать много денег, но угнетало бы душу и талант Карло. И мать, похоже, решила подтолкнуть сына и дочь к репатриации в Европу. Так, под семейным предлогом, живописец Боссоли покинул свою фактическую родину Одессу — и стал всеевропейским художником (трудно назвать страну, где бы он не жил).
Похоронив мать, художник вместе с сестрой-подростком покинули и Швейцарию — Карло может жить только в Италии; впрочем, и там не задерживается. На средства, скопленные во время проживания у Воронцовых, неутомимый Боссоли устраивает себе и сестре многолетнюю поездку по всей Европе и Средиземноморью — от Скандинавии до Северной Африки — попутно не только делая зарисовки, но проводя сестре полноценный курс всеобщего обучения.
Быстрые пейзажи-зарисовки Боссоли, очень удобные для литографирования, охотно принимает пресса; он становится постоянным арт-автором лондонской «Таймс». Но даже популярность не спасла Карло от высылки из Италии при начале восстаний итальянцев за независимость. Тогда Боссоли очередной раз переезжает; на этот раз в Лондон. Окончательно устроившись главой рисовальщиков «Таймс», он делает эту газету сверхпопулярной, а её карикатуры, судебные и парламентские зарисовки — эталонными для прессы того времени.
Когда же разразилась Крымская война Англии и Франции против России (1853–1855), Карло публикует в Лондоне свой крымский альбом — и на несколько лет становится едва ли не самым известным и массово копируемым художником Европы. Ведь фотоискусство только зарождалось; а ни у кого из европейских живописцев ещё не было изображений Крыма, доселе не известного уголка, надолго ставшего центром мировых военных новостей.
Зрелость
Ещё через несколько лет восстание в Италии развилось в войну за независимость — Рисорджименто. И эмигрант Боссоли счёл своей обязанностью побороться за свою третью (после Швейцарии и Причерноморья) родину. Трудно поверить, что этот немолодой, но по-прежнему бесконечно энергичный мужчина успел ещё и немало повоевать — причём простым воином в нескольких родах войск: и в коннице, и в пехоте, включая рукопашные бои. Больше того, война войной — а в то же время три года войны были и во всех мельчайших деталях зарисованы Боссоли (количество рисунков достигло почти двухсот). И с тех пор редко какое издание о Рисорджименто обходится без этих зарисовок.
После провозглашения независимости Италии мэтр поселился в Турине. Он построил себе виллу, в миниатюре копирующую оформление Воронцовского дворца в Алупке — художника не могла не снедать ностальгия по Крыму, Одессе, по далёкой черноморской родине. Последние 25 лет жизни Боссоли почти не рисовал; поговаривали о тайно принятых им католических монашеских обетах. Не создав собственной семьи, Карло взял к себе сына своей рано умершей сестры — и отдал всё время и душевные силы его воспитанию, а потом и поддержке семьи племянника.
Карло Боссоли отошёл в вечность в возрасте 69 лет. Но даже на этом его неутомимое тело не остановилось. Согласно завещанию, прах живописца повезли высоко в швейцарские Альпы, в родной город его семьи — Лугано. А ещё через несколько десятилетий поблизости поселится великий и влиятельнейший в ХХ веке писатель Герман Гессе — который интересовался жизнью Боссоли и, по-мнению литературоведов, творчески использовал его неординарную биографию в своих произведениях.